– Динь… – Роман сел на стул и потер шею. Ощущения были не из приятных: словно ему очень сильно эту шею намылили. – Динь, я сам – друг Ворона. Я видел его в таком состоянии и обстоятельствах, что тебе и представлять не нужно. Я ждал сначала его, а потом вас обоих из каждой вылазки, но на этот раз надо набраться мужества и признать, что он не вернется. – Он резко вскинул руку, когда Денис уже было открыл рот для возражений, и тот так и не решился высказать их. То ли Роман инстинктивно повторил один из условных сигналов, то ли просто его решили выслушать до конца. – Игоря признали пропавшим без вести, но это произошло больше для успокоения Шувалова, которого на подобное отношение настроил именно ты.
Денис снова попытался возразить, но лишь мотнул головой и сказал:
– Продолжай.
Он действительно немного надавил на профессора, а вернее, не рассчитал собственных сил.
– После этой ходки ты переменился и больше не теряешься в реальности. – Роман хмыкнул.
– Нет, ты ошибся, все как обычно.
– Значит, раньше ты просто лучше скрывался. – Роман вздохнул. – Но даже если так, то с Шуваловым ты поступил некрасиво.
– Я уже извинился. – Но не раскаялся. В тот момент, когда они только прошли через КПП, и бойцы начали давать показания, следовало действовать: как угодно, хоть наизнанку выворачиваться, но сделать так, чтобы Ворона признали именно пропавшим, а не погибшим. Денис сам не знал, откуда возникло в нем это знание, но привык верить своим ощущениям.
Без поддержки его слово стало бы незначительным, и он убедил Шувалова. Тот и сам был рад обмануться и представить все так, будто Ворон не остался прикрывать группу, а просто задержался и скоро вернется.
«Он не погиб», – твердил ему Денис, хотя, несмотря на все свои способности, не мог почувствовать и сказать что-либо конкретное. Только здесь, дома, спустя несколько дней он начал ощущать нечто, похожее на предчувствие. Во снах он видел Москву глазами Ворона, только отчего-то не мог поговорить, докричаться до его сознания. Впрочем, сказать по совести, ему и раньше не удавалось ничего подобного. «Черная воронка» как держала его на расстоянии, так и продолжала.
– Ты просто не можешь отпустить.
– И ты решил, будто это, – он ткнул пальцем в стакан, – поможет?
– Динь, временами…
– Ты очень плохой психолог, Роман!
– Да, ты прав, – он тоже начал заводиться, – я не психолог, а врач. Более того, хирург и привык резать по живому, в том числе и чтобы это живое потом не сделалось мертвым.
В комнату вошла заспанная Алла, по всей видимости, ее разбудили крики, поднятые хозяином и гостем в шесть тридцать утра. Ненакрашенная, растрепанная, она тем не менее все равно могла дать фору очень многим. Она прикрыла зевок ладонью, обвела взглядом стол, оценила обстановку и села на диван рядом с Денисом, осторожно приобняв того за плечи.
Молния не ударила. Даже мелкий заряд статического электричества не промелькнул, но Денис все равно вздрогнул.
– Он обещал вернуться и вернется, – произнес он тихо.
– Это аргумент пятилетнего ребенка! – прорычал Роман.
– Не знаю, – Денис повел плечом, но руку Аллы сбрасывать не стал, – я не помню себя пятилетнего. Я просто знаю, что он жив.
– Алла, хоть вы ему скажите! – всплеснул руками Роман.
– Знаете, – она чуть отстранилась и в упор глянула на Романа, – когда Валентин ушел в Зону и не вернулся, мне тоже говорили, что он погиб. Причем используя очень похожие слова и выражения. А я знала и чувствовала, и он оказался живым. – Она потянулась к столу, сняла со стакана хлеб и положила на стол, а содержимое выпила, даже не поморщившись.
– Сумасшедший дом! – взвыл Роман, развернулся на каблуках, прошел в коридор, ухватил куртку с крюка, оборвав петлю вешалки, и на прощание хлопнул дверью.
Денис прикрыл глаза.
– Вернется. – Алла ткнула его в плечо кулаком и ободряюще улыбнулась. – Он инструменты оставил, а какой же он врач, тем более хирург, без своего набора скальпелей?
– Спасибо, – прошептал Денис.
– На здоровье, кушайте, не обляпайтесь, – фыркнула она и поморщилась. – Терпеть не могу водку.
– Ворон тоже.
– Но для хорошего человека чего только не сделаешь. – Алла встала и потерла переносицу. – Пойду-ка я досыпать, пока вконец
