– Вполне возможно, что будут, – не стал обнадеживать Шувалов, – а родственников попросту нет.
– Надеюсь, их не прибили ради того, чтобы вам досталось это тело.
– Не смешно. – Шувалов поморщился и позвал: – Анатолий Борисович…
На зов вышел молодой парень. Он выглядел слегка за двадцать, и его уж точно никак невозможно было проассоциировать ни с означенным Анатолием Борисовичем, ни с работой в морге.
Он обладал поистине модельной внешностью: золотистые волосы спускались до плеч, аккуратные аристократические черты лица. Мягкий взгляд карих глаз располагал к себе собеседника. Халат он накинул на плечи поверх кожаной куртки, но от этого не казался менее изящным.
Он улыбнулся пришедшим, протянул руку. Приветственное рукопожатие произвело приятное впечатление: в меру сильное. Ладонь – возможно, благодаря царящему вокруг холоду, – оставалась сухой, а пальцы прохладными.
– Вронский, – представился он. Тембр голоса оказался приятным. Интонации – мягкими. – Предоставить тело, Василий Семенович?
– Да, будьте любезны, – кивнул тот, и парень вышел.
Ворон посмотрел на Шувалова долгим взглядом, в котором так и читался вопрос. Ответа он, впрочем, не дождался.
– Прошу. – Вронский снова появился в комнате, толкая впереди себя каталку с лежащим на ней телом, накрытым простыней.
– Благодарю. – Шувалов подошел первым и откинул скрывающую тело ткань.
Вронский же отошел подальше, словно не желал иметь к происходящему ни малейшего касательства. Денису показалось, что парень слегка побледнел, но такое впечатление могло возникнуть из-за мертвенно-холодного голубоватого света, отбрасываемого лампами.
– Надеюсь, он не встанет, – вздохнул Ворон и подошел ближе. – Дэн, присоединяйся.
Денис вздохнул. Он с удовольствием составил бы компанию Вронскому, чем глядеть на труп. Одно дело – Зона, там все этические метания отходили на десятый план, и совсем другое – реальность. Здесь он готов был позорно отступить.
Покойный обладал вполне заурядной внешностью: круглое лицо с толстыми щеками, из-за которых черты лица казались несколько мелковатыми, носом-картошкой, светлыми, почти отсутствующими бровями и редкими ресницами. Толстые, напоминающие пельмени губы завершали портрет деревенского дурачка или недотепы. Подбородок – слишком выдающийся и хорошо очерченный, разбитый будто на две половинки застарелым белесым шрамом, – оказался единственной деталью, выбивающейся из этого образа. Мало кто мог предположить, что когда-то это был талантливый шахматист и киллер, которого вот уже лет десять разыскивала полиция совместно с Интерполом.
Ворон и, соответственно, Денис знали этого человека по Зоне: столкнулись во время одной из операций. Они вызволяли биолога, которого то ли по ошибке, то ли еще по какой-то причине увели с собой мародеры, а Мант, как называл себя киллер, как раз охотился на Главаря банды. В результате они договорились действовать сообща, а потом разошлись в разные стороны, даже не попытавшись пристрелить друг друга: Ворон, не питавший пиетета или уважения к убийцам и лично пристреливший какого-то вора в законе, намеревавшегося сплотить мародерские банды, тем не менее оценил по достоинству личные качества Манта, тот, видимо, ответил взаимностью, а Денис так и не понял, каким образом неподготовленному человеку удалось войти в Зону, а потом покинуть ее. Кажется, теперь он мог получить ответ на данный вопрос.
Денис отвел взгляд.
– Причина смерти? – поинтересовался Ворон.
– Сердечный приступ, но самое интересное не в этом. – Шувалов надел резиновые перчатки, взял пинцет и отогнул мертвому веко.
При жизни Мант обладал темно-карими, практически черными глазами. Конечно, на смерть можно свалить многое, но вряд ли она могла сделать радужку бледно-желтой. Трупного окоченения также не наступило: мышцы оставались мягкими, руки и ноги сгибались.
– Сколько прошло времени с момента смерти?
– Полтора месяца. Анатолий Борисович, можете убирать… И вот еще что. – Шувалов отошел от тела. – В теле крови так и не обнаружили. Вместо нее по венам текла некая бесцветная субстанция.
– Поздравляю, Василий Семенович, – фыркнул Ворон, – к вам в руки попал упырь. Он еще пока не вставал? Вронского не кусал? А то он у вас какой-то совсем бледный.
– Да ну тебя! – Шувалов снял перчатки. – Пойдем – взглянешь.