даже имея за спиной сотни ходок.
На прощание он сердечно поблагодарил Ивана за то, что взял его с собой когда-то, а потом бросил. Причем сделал это без сарказма – абсолютно искренне. По словам Влада, не случись с ним этого приключения, он никогда не осознал бы своего места в этом мире.
Вернувшись из той ходки и лично рассказав Шувалову о случившемся, Иван попросился в бессрочный отпуск. Каково же было удивление профессора, когда тот явился через неделю и в таком виде, словно все это время бомжевал на вокзале.
«Я только квартиру открыл, а он уже там», – рассказывал Иван и трясущейся рукой тянулся к стакану.
«Да кто же?» – не понял поначалу Шувалов.
«Влад Жаров!»
Предположить нервный срыв, опять же, оказалось проще. Тем более различного рода психические заболевания считались хроническими в сталкерской среде. Иван даже не спорил с теми выводами, что сделал профессор, обрадовался только, что за ним приехала не каталажка, а лично профессор Хазаров, светило психиатрии и давний друг Шувалова.
Так и стал бы Иван Надомный очередным сумасшедшим сталкером, повредившимся рассудком из-за чувства вины перед погибшим членом группы, а явление Влада Жарова – очередной страшилкой, если бы у Шувалова не взыграло любопытство и он не подрядил бы одного своего знакомого съездить домой к Ивану.
– Оказалось, квартира не пустует, – рассказывал Шувалов, – а наведывается в нее некий молодой человек, называющий себя племянником армейского друга Ивана. Живет не постоянно, бывает раз в две недели – цветы полить, пыль стереть, якобы хозяин его попросил. Вот только Ивану точно тогда не до комнатных растений было, да и не водились они у него уже давно. Он ведь месяцами отсутствовал, в таком ритме кактусы и те завяли бы.
– А по описанию молодой человек, разумеется, напоминал Влада?
– Более того, мальчишка, которого я туда посылал, с ним даже побеседовал.
– А…
– Нет, с Владом он знаком не был, и фотографию я показал ему уже постфактум. Он утверждал, что говорил именно с Жаровым.
– Зрители рукоплещут и падают в обморок, – задумчиво прокомментировал Ворон. – Когда эта история произошла?
– Полгода назад. Мы, разумеется, известили полицию, но после того разговора Влад больше не появлялся.
– И вы поделились со мной этой странностью лишь теперь?
– Я склонен верить в мошенничество. Даже сейчас. – Шувалов развел руками. – Квартирка у Ивана неплохая: трехкомнатная в элитной новостройке в Ромашково. Жил он один, вот кто-то, очень похожий на Влада, и нашелся: довел беднягу до нервного срыва, а мы его спугнули.
– Не вяжется. – Ворон покачал головой и, не глядя, подмахнул выползшие из принтера бумаги. – Мошенник, который наверняка готовился не один месяц, сбегает после разговора неясно с кем, даже не родственником? Да еще и представился не племянником, незаконнорожденным сыном или еще кем-нибудь, а родственником знакомого по армии, будто намекая, что на квартиру никоим образом не претендует.
– Тебе виднее, – вздохнул Шувалов, – я в иных материях разбираюсь. Мне, если честно, только ночной звонок Хазарова глаза открыл.
– Иван покончил с собой?
– Нет, просто исчез. Из закрытой клиники. Причем еще за день до этого бежать он не хотел и не собирался. Но дальше – больше. В понедельник третьего числа в пять часов утра контрольно-пропускной пункт Можайский объявил тревогу и сигнализировал о попытке прорыва со стороны Периметра. Наблюдатель зафиксировал несколько фигур, уверенно двигавшихся в сторону стены. Вначале предположили нашествие «матриц», но двигались те больно слаженно, не так, как трупаки обычно. Потом посчитали группой сталкеров, подпустили поближе и подверглись обстрелу. Камеры зафиксировали нападавших. Одним из них оказался Иван Надомный. – Шувалов замолчал. Вряд ли он наслаждался произведенным эффектом, скорее всего просто не знал, что еще рассказать.
– Какая прелесть, – протянул Ворон. – Теперь я по крайней мере знаю, кого проклинать, если при подходе к КПП в меня всадят с десяток пуль.
– Народ поговаривает о необходимости введения паролей и опознавателей.
Ворон кивнул.
– Что означает прекращение всякого «спасения утопающих», – хмуро сказал он. – Теперь любая сталкерская группа при выходе
