американизмами. — Александра, — ответила я, улыбнувшись и бросив на него призывный взгляд.
— Нет, — он покачал головой, — Рамаль. Я нарекаю тебя Рамаль — красавица, возжелавшая спрятать мое сердце в своих песках.
— Рамаль, — томным шепотом повторила я, пробуя это имя на вкус, — как красиво…
— Как и ты сама, искусная воровка, — он улыбнулся и протянул мне руку, — иди ко мне.
Я горделиво вскинула вверх подбородок и, приблизившись к нему, привстала на цыпочки и дотянулась почти до уха.
— Но что же я украла, мой повелитель? — тихонько спросила я и слегка прихватила губами его мочку.
— Мой сон, — ответил он и с силой прижал меня к себе.
Жар его тела заставил биться в похотливых конвульсиях каждую мою клеточку. Его теплые, влажные губы скользнули от уха к ключице, задержавшись на мгновение у пульсирующей венки в основании шеи. Из моего рта вырвался тихий стон. Ладони Джахана спустились ниже и крепко сжали мои ягодицы, а его губы накрыли мой жаждущий ласки рот долгим поцелуем.
Я неистово впилась в его губы, а мои обезумевшие руки обхватили его туловище и начали абсолютно бессовестно шарить по могучей широкой спине.
От него пахло силой, сексом и властью — ни с чем не сравнимый аромат настоящего мужчины. Хотелось извиваться под ним и повторять, как заклинание: «Я твоя».
Желание овладело моим разумом без остатка. Я больше не принадлежала себе. Все мое существо подчинилось единственно важному в этот момент основному инстинкту. Мой набухший клитор пульсировал, вызывая почти нестерпимую агонию вожделения, между ног стало влажно, а покрывшаяся мурашками грудь требовала выпустить ее наружу, обнажив порывам ночного ветра и его поцелуям.
Я уже почти улетела в нирвану, но неожиданно Джахан отстранился.
— Ты совсем не боишься, — прошептал он, тяжело дыша.
Его горячие ладони легли на мои плечи и ласковым движением начали спускать легкую ткань платья.
— Разве я должна тебя бояться? — спросила я, томно прикрыв глаза от наслаждения, — я рождена, чтобы любить тебя, чтобы дарить тебе себя — всю, до последней капли!
Его ловкие пальцы развязали драгоценный пояс на моей талии, затем расстегнули маленькие пуговички на спине, и мой наряд рухнул вниз, опустившись невесомым облаком у меня под ногами.
Я закрыла глаза, слушая свое сбившееся дыхание и стук сошедшего с ума сердца. По оголенной коже мгновенно пронеслись легкие покалывающие судороги, точно электрический ток по проводам. Мой напряженный слух уловил порывистые движения падишаха, который сбросил на пол тяжелый бархатный халат и рывком через голову снял белую льняную рубаху.
От вида его обнаженного тела у меня перехватило дыхание. Его массивная, покрытая густой растительностью грудь тяжело вздымалась, следуя ритму дыхания. Узкие бедра словно были вылеплены из гипса — такие же стройные и крепкие, как у скульптур в музее античности.
Мой взгляд упал ниже — его детородный орган был возбужден и готов к бою. От одного только вида головки его члена мой клитор сошел с ума, посылая резкие волны желания по раскаленным нейронам во влагалище.
Мышцы внутри сжимались в кольцо и подергивались, как от ударов электрошокером. Еще минута — и я сама бы набросилась на него, словно ополоумевшая шлюха.
Но высшие силы уберегли меня от этого поступка. Он быстро подошел ко мне, с легкостью подхватил мое трепещущее тело на руки и, смотря прямо в мои распахнутые глаза, отнес в кровать.
Шелк простыней прохладой отозвался на моей спине, и я инстинктивно выгнулась в поиске тепла навстречу мужчине.
Он положил руки на мои груди и мягко сжал их, играя большими пальцами с сосками.
Я обхватила ногами его бедра и резко села, прижавшись к его горячему телу. От одной только мысли, что его член всего лишь в паре сантиметров от моего влагалища, мне стало жарко.
Забыв обо всем на свете, я запустила руку между наших разгоряченных тел и легонько сжала ствол его возбужденного органа.
Джахан зарычал и опрокинул меня на лопатки. Я лишь шире раздвинула ноги и впустила его внутрь. Его первое, резкое проникновение заставило вскрикнуть от боли и сильнее прижаться к его груди.
Его сильные руки уперлись в кровать с обеих сторон от моей головы, и я, широко распахнув глаза, провожала взглядом его лицо при каждом толчке.
Боль сменилась теплом и сладкими тянущими покалываниями мышц. С каждым его движением волна наслаждения нарастала,
