— Не понимаю, чего ты радуешься. На наших глазах только что казнили девушку, а у тебя лыба до ушей, — сердито пробурчала я, а затем обратила свое внимание на продолжающую беседовать с Арзу-калфой докторшу.
— У меня зверский аппетит! — я присела и дернула за рукав лекаршу. Та обернулась и повела бровями. — Обморок обмороком, но меня беспокоит еще и постоянное чувство голода!
— Госпожа, — она расплылась в улыбке и склонила голову, — но это нормально для вашего состояния.
«Они тут все сговорились, что ли?» — подумала я про себя и нахмурила лоб.
— Какое такое состояние, говори! — потребовала я объяснений.
— Рамаль Хатун, благодарите Всевышнего за подарок, который он вам преподнес, — елейным голосом залепетала Арзу- калфа, — в вашем чреве ребенок падишаха!
У меня от неожиданности отвисла челюсть, а глаза застыли, как на стоп-кадре. Я не могла даже моргать.
— Что? Но как… — я не верила своим ушам, — ведь повелитель провел со мной так мало ночей, еще так рано для беременности…
— Вы правы, госпожа, — заговорила лекарша, — но, видимо, вы оказались в покоях падишаха в свой счастливый час. Срок еще о-о-очень мал, — она сделала акцент на слове «очень», растянув его гласные, — но я совершенно уверена, что вы носите под сердцем наследника Сефевидов.
Я положила ладони на живот и посмотрела на него, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями. Мои плечи начали подрагивать от всхлипов, а по щекам потекли слезы счастья и облегчения.
— Ле… Зулейка, — я посмотрела на подругу, — принеси из вон того сундука, — я рукой указала на спрятанный в складках шторы маленький сундук, — мешочек золотых.
Подруга кивнула и через несколько секунд уже передавала мне в руки увесистый бархатный мешочек.
— Как зовут тебя, хатун? — спросила я у повитухи.
— Махди, госпожа, — смутившись, ответила женщина.
— Махди, Арзу-калфа, Зулейка! — я поочередно посмотрела на каждую. — Возьмите эти деньги и молитесь о здоровье будущего шахзаде.
Я разделила на три части содержимое мешочка и раздала деньги.
— Дорогу! — заверещал евнух откуда-то из глубины комнаты.
Я не видела, что там происходит, но слышала тяжелые, знакомые шаги. Мое сердце трепетно забилось, а интуиция начала шептать на ушко, что это сам Джахан пожаловал осведомиться о здоровье своей любимицы.
И точно — спустя минуту его широкая ладонь легла на край бархатной шторы.
— Рамаль, ты так напугала меня! — он сел на постель и ласково провел рукой по моим волосам. — Что с ней? Говори, хатун! — мой возлюбленный повернул голову и пытливо уставился на лекаршу.
— Повелитель, — женщина согнулась пополам, отчего ее голос стал ниже, — госпожа беременна!
— О аллах! Какое счастье! — воскликнул Джахан и прижался губами к моему лбу. — Немедленно организуйте в гареме праздник и все, что подобает по такому случаю. Раздайте тысячу золотых дирхамов, накройте столы угощениями и шербетом! Велите петь и играть на музыкальных инструментах. Пусть на другом конце земли все слышат — любимая женщина падишаха Персии и Аравии Джахана Великолепного ждет наследника!
Меж штор показалось любопытное лицо Первиз-бея, который, несколько замешкавшись, робко вошел внутрь.
— Мой падишах, госпожа, — приветствовал он нас кивком головы.
— Первиз-бей, ты слышал? Рамаль беременна! — Джахан вскочил с кровати и прижал опешившего кападжи к себе.
— Мои поздравления, повелитель! Родится здоровый шахзаде, иншааллах, — с улыбкой произнес глава шахской охраны и аккуратно освободился из объятий своего господина.
— Вели палить из пушек в честь этого события! Пусть весь город знает! — не унимался Джахан.
— Как прикажете, мой господин, — Первиз покорно поклонился, — но дозвольте отвлечь вас важным делом от этого счастливого события.
— Что такое, говори! — падишах нахмурил брови и сложил руки на груди.
— Девушка, которая покушалась на жизнь Рамаль Хатун, казнена.
— Прекрасно!
— Перед казнью она свидетельствовала против Дэрьи Хатун. Это слышали остальные джарийе и кади-эфенди.
— Что именно она сказала? — На помрачневшем лице Джахана появились глубокие складки. Его словно ударили ножом в
