— Я уже тренировалась. Это несложно.
Лерка расплылась в удивленной улыбке.
— Не знала, что ты у меня не только султанша, но еще и амазонка.
— Станешь тут и амазонкой, и бойцом спецназа, и стратегом по ведению войны.
— Ты должна добиться у повелителя разрешения на наш брак с Первиз-беем.
— Сначала я займусь мамашей. Если ее не устранить — она помешает вашему браку.
Мы переглянулись. Решение было найдено. Но валиде не успокоится. В моей голове проскочила мысль. Она зажглась, словно яркая вспышка. Идея казалась мне гениальной. От свекрови придется избавиться. И чем раньше — тем лучше.
Я прислушивалась к звукам, доносящимся из коридора, устроившись на пороге под дверью. По моим оголенным бедрам и икрам бегали сотни мурашек, подзадориваемых порывами теплого вечернего ветерка, врывающегося резкими порывами в комнату сквозь балконные шторы.
Решив не тратить время на наряды, прически и раскраску моего и без того вполне симпатичного личика, я осталась в одном легком шелковом пеньюаре — прозрачном, как слеза, и настолько тонком, что мне пришлось укутаться в шаль, чтобы не примерзнуть к каменному полу в ожидании шагов подготовленной к хальвету Лерки и ее свиты. Да и к тому же перелазить через балюстраду в таком одеянии куда легче и удобнее, чем в тяжелом муслиновом или атласном платье.
Я дрожала — то ли от холода, то ли от волнения. Волоски на моем теле шевелились от страха. Что будет, если он выпроводит меня? Где это видано, чтобы наложница пробиралась в покои падишаха через балкон? За такое не то что выселить обратно в гарем могут, но и еще дальше — прямиком в Казвин, составить компанию Дэрье Хатун.
Обхватив себя руками за плечи, я вжалась спиной в дверь, зажмурилась и вся превратилась в слух. Мне нужно было убедиться, что слуги, которые переодевают Джахана ко сну, покинули его спальню, а Лерка еще не вошла. Именно в этот момент я и должна появиться на его террасе. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Одна ошибка — и у меня будут серьезные неприятности.
По моим внутренним ощущениям, процессия из гарема должна была появиться через десять — пятнадцать минут. Я встала с порога и решила выйти на балкон, чтобы проверить, что творится в покоях падишаха. Предусмотрительно набросив на плечи атласную накидку, я босиком вышла на террасу. Из соседних покоев донесся голос повелителя:
— Навид-ага, потушите все свечи, кроме тех, что стоят на моем столе. Я хочу еще немного поработать перед сном.
Я вплотную подошла к балконному ограждению и прислушалась.
— Слушаюсь, мой повелитель, — ответил незнакомый мне голос, — позвольте расстелить вам постель. Валиде приказала порадовать вас сегодня в честь беременности Рамаль Хатун.
Я напряглась, слушая этот прелюбопытнейший разговор. Интересно, как он отреагирует на маменькин «подарочек»?
— О чем ты, Навид-ага? Чем порадовать?
— Госпожа дарит вам ночь любви с прекрасной одалиской. Она словно солнце — яркая, горячая, прекрасная! — заголосил слуга, а я сжала челюсти от злости. Кругом одни прихвостни и лизоблюды.
— Я устал и не хочу никого видеть! — гневно ответил Джахан, а я подпрыгнула на месте от звука его голоса — такой он был мощный и властный, что я почувствовала слабость в коленях и нарастающую волну желания.
— Но, мой падишах, — робко начал слуга, — девушку уже ведут в ваши покои!
В воздухе повисла пауза. Я с трепетом вслушивалась в эту тишину, ожидая решения любимого.
— Пошли все вон! — рявкнул он, и я услышала легкий топот шагов и звук закрывающихся дверей.
Шестое чувство подсказало мне, что пора. Ждать больше нельзя. И я повторила свой недавний трюк — подставила к балюстраде стол и перелезла через балкон.
Сердце колотилось, как у олимпийского чемпиона, который только что установил новый рекорд скорости.
Несмотря на жаркий день, каменный пол террасы уже успел остыть, и я переминалась с ноги на ногу, не давая своим ступням замерзнуть и собираясь с духом.
Наконец я глубоко выдохнула и решительно раздвинула руками шторы, скрывающие вход в его спальню.
