Дофия задумалась.
– То есть, чтобы получить потомство от наших коз, их придется подкармливать бобами и соей?
– Эффект не стопроцентный, но без подкормки плодовитость коз снижается, по расчетам, ниже порога воспроизводства, – кивнул Лазарев.
– Подобное решение озвучивалось даже в какой-то доинцидентной фантастике, – Дофия потерла лоб. – Оно достаточно легко обходится эволюционно.
Лазарев пожал плечами.
– На эволюционно значимых промежутках времени нам так или иначе не избежать экологической перетряски. А второе узкое место?
– Разве наша микрофлора не влияет пагубно на кементарийские растения?
– Черта с два, – покачал головой масколон. – То ли растения достаточно адаптивны, чтобы за пару поколений дать подходящие мутации, то ли местные виды изначально не слишком переборчивы в этом плане, не то что наши окультуренные неженки. В общем, кементарийская флора произрастает на наших площадях, хоть и похуже земной. Отчасти с этим была связана наша проблема с восьмирозеточниками. Кстати, Арказд говорит, что биохимики вроде бы нашли ее решение.
– Опоздали. Теперь это дело следующей посевной, – заметил Мигель.
– Которая уже не за горами, – ответил масколон. – Загляните на досуге в рекомендации научников. Они набросали перечень из десятка видов, включая восьмирозеточник, которые придется безжалостно выкорчевывать с полей и пастбищ.
К слову об Исследовательской секции и микрофлоре. Некоторые из их результатов впечатляют.
– Сильнее, чем к-козы? – переспросил Элгарий.
– Гораздо более. Они не уверены в своих результатах, но похоже, что в районе посадок обнаружены гибридные формы к- и терра-микроорганизмов.
Мы дружно умолкли.
– Как это возможно? – осторожно спросила Дофия.
– Спроси что-нибудь полегче, – Владимир развел руками. – Вирусный обмен, плазмидный обмен, нештатно сработавший векторный агент, черная магия. Или приборная ошибка.
– Хм-м, – пробормотала Дофия. – А через пару сотен лет этот фактор, чем бы он ни был, не создаст организм, патогенный для человека?
– А вот это забота масколона Фельдбах. Да я бы и не волновался сильно. Мы с вами организованы посложней прокариот, – произнес Лазарев.
Микоагентщица покачала головой.
– Игра с базовыми уровнями экосистемы. А мы даже не представляем толком, что происходит у нас под ногами. Мы можем спровоцировать кризис, который ударит по всей биосфере планеты!
– Геномные мины во всей микрофлоре из наших генотек, – вмешался ее муж. – Их устанавливали именно по этим соображениям. Мы можем пресечь неконтролируемое размножение терра-организмов парочкой несложных фаг-агентов.
– Ладно, мы с вами заболтались, – произнес Лазарев. Группа действительно уже пять минут стояла, увлекшись разговором, у ворот зернохранилища. – По местам!
С наступлением короткой южной зимы интенсивность работ снизилась. Теперь календарные выходные иную неделю были выходными и фактическими. Переборка зерна, обработка плодов, подготовка зерна для следующего сева сменялись коротким отдыхом, дающим бесценную возможность наконец-то выспаться.
«Семя» торопливо опустошало свои грузовые трюмы и криоотсеки, отправляя на грунт пассажирские, грузовые и многоцелевые модули. Несколько дней назад бортинженеры Хейма закончили титаническую работу – собрали из трех комплектов магнитных подшипников один рабочий, возобновив работу вышедших из строя бортовых обогатителей. Выгадав для колонии лишние несколько лет нормального энергоснабжения. Пока, правда, на вызванном аварией центрифуги и гибелью модуля с батареями дефиците электричества это никак не сказалось.
Козлята и фармпиги переселились в утепленный хлев. Он располагался вплотную к периметру, но, невзирая на это, когда ветру случалось задуть с той стороны – атмосфера колонии обогащалась неповторимыми ароматами, особенно впечатляющими с учетом специфики пищеварительной системы адаптантов. Никто, впрочем, не жаловался. Все прекрасно понимали, насколько поголовье земного скота увеличивает наши шансы.
Кабрал закончил обследовать морской берег по обе стороны от устья Мэнханя. В пяти километрах от береговой линии и в
