– В каюте, – машинально ответил я.
– Вот как? Можешь войти, если не боишься высоты.
Акрофобией я никогда не страдал, а если бы и страдал – все равно после таких слов спокойно подошел бы к натянутому лееру. Мы стояли в нише четырехметровой длины и около пары метров шириной, вделанной в корабельный борт. За нашими спинами находилось по большей части незнакомое мне оборудование, впрочем, я узнал стандартную панель атмосферных датчиков. Туго натянутый на металлические стойки трос был единственным, что отделяло нас от бурлящей воды в тридцати метрах внизу.
В бурунах блестел металл двигательного пилона, лопасти винта взбивали воду в белую пену так, что брызги едва не долетали до нас. Край ниши был заляпан потеками птичьего помета, а по ее краям виднелись кучки перьев – должно быть, чайки облюбовали это место задолго до нашего визита.
– Извини, если помешал тебе, – прокашлялся я. – Я, видишь ли, слегка заблудился.
– Заметно, – не отрывая взгляда от расцвеченных заходящим солнцем волн, произнесла незнакомка. – Ваша каюта в ста метрах отсюда ближе к корме.
– Не подскажешь, как туда пройти?
Вместо ответа девушка развернула айдим панелью ко мне. Я обреченно уставился на извилистую красную линию, соединявшую на плане, по-видимому, наше текущее местоположение и каюту.
– Если уйдешь сейчас, пропустишь редкое зрелище, – сообщила хозяйка айдима.
– К-какое? – переспросил я.
– Подожди и увидишь.
Я обвел взглядом пустынный горизонт.
– Конечно, тут красиво… но как бы мне не опоздать на кольцевик.
– Не беспокойся. В ближайший час он не взлетит, – айдим исчез в кармане накидки. Девушка переменила позу, скрестив длинные ноги.
– Ты точно знаешь?
Та усмехнулась, ничего не ответив. Я снова обернулся к морю, раздумывая, уходить или оставаться.
Решающим доводом стала слабая надежда, что незнакомка согласится показать мне дорогу. Все еще не хотелось изобличать перед экипажем свою детскую выходку. Я вздохнул и опустился на влажный металл. Собеседница покосилась на мое недовольное лицо и молча подвинулась, освобождая место на предусмотрительно подложенном на металл куске пластика.
– Димер, – нарушил я недолгое молчание. – Схолферм.
Ответом стало молчание.
– Нас не засекут с этими штуковинами? – попытался я снова завязать вежливую беседу, указав на врученную собеседницей обманку.
– Если бы мы пытались пролезть на мостик или в машинное – непременно засекли бы, – проронила девушка. – Но поскольку повредить на вспомогательной метеостанции, ждущей ремонта, мы можем только сами себе, то система контроля проглотит то, что ей скармливает обманка.
Некоторое время я обдумывал сказанное.
– Думаешь, это понравится орбитальщикам?
– За это они меня и завербовали, – произнесла равнодушно девушка.
Я поскреб в затылке. Рядом на леер приземлилась чайка, недовольно крикнула что-то в нашу сторону и унеслась прочь, спугнутая шумом моторов. Девушка подалась вперед, поднеся ладонь к глазам. Я последовал ее примеру и различил на фоне заката узкую серо-синюю тень.
Вардрон медленно покачивался в воздухе в трехстах метрах от корабля. Двигатели в кольцевых обтекателях подрагивали в такт качке, стволы лазера смотрели в сторону моря. На подвесе вардрон нес четыре легких стингера и два автозонда. Судя по клювастым обводам носовой части, это был «Корд-480» валдайского производства – я не был знатоком боевой техники, но мне довелось видеть такие машины в противопехотной закачке в коридорах Тюмени, когда Владирос устанавливал в полисе свои порядки. Я невольно поежился.
– Они усилили охрану, – произнесла девушка. – Видимо, серьезно относятся к этому своему проекту.
– Все проще, – мрачно ответил я. – Харбин.
– Может быть… Смотри! – незнакомка рискованно перегнулась через ограждение, глядя в сторону носа. Я заинтересованно глянул туда же.
