отрезал Ривлер. – Паренхима ее листьев, конечно, сочнее, чем у земных голосеменных, но в ней все равно слишком много лигнина и некрахмалистых полисахаридов, чтобы ей питался даже самый невзыскательный земной скот.
– А как справляются местные животные? – поинтересовался Брянцев.
– Адаптация, более совершенные ферменты и вырабатывающая их микрофлора, включение в диету коры и стеблей. Но потребуется несколько лет исследований, чтобы разработать нужные агентно-ферментативные комплексы для наших овец и коров. Хотя поэкспериментировать с козами было бы интересно, – пояснил нам зоолог.
– Ладно, значит, нам остается земледелие, – подытожил масколон. – Димер, ваши успехи?
– Мы с Дейвом начали засев пробных участков. Основные культуры – картофель и овощи, выделили также несколько делянок под рожь и ячмень. Берем максимально адаптированные к холодному климату линии и модификации. Посадки закончим в течение двух дней, затем будем следить за посевами и ждать результатов.
– Площадь делянок? – уточнил Брянцев, разливая ароматный чай по кружкам.
– Мы расчистили около сорока соток. Не думаю, что нам понадобится так много, но взяли с запасом. Кроме того, я хочу посмотреть, как поведет себя растительный покров на очищенных участках.
– Это, на самом-то деле, может стать большой проблемой, – подхватил Ривлер. – Такие биоценозы очень хрупки, а здесь, где скорость восстановления растительного покрова снижена из-за отсутствия цветковых – тем более. Если мы не будем осторожны, эрозия мигом превратит наши пашни в тундровое болото.
– Но вы с этим справитесь? – Евгений протянул мне исходящую паром кружку. Я с благодарностью пригубил горячий сладкий напиток, подвинулся ближе к костру.
– Должны. Будем рыть водоотводящие каналы, разносить посадки. Постараемся подобрать культуры, которые бы цементировали почву взамен сведенных.
– И есть еще одна проблема, – добавил Ривлер. – Местные опылители. Вы, кстати, обратили внимание на тот букет ароматов, который скапливается в нижних слоях атмосферы?
– Как не обратить, – Варан втянул ноздрями воздух. – Сейчас я начинаю привыкать. Хотя не назвал бы его неприятным. И опасных для жизни соединений в воздухе тоже нет. Может быть, при длительном вдыхании что-то сработает как аллерген, но с этой проблемой мы умеем бороться.
– Ну вот, – продолжил ботаник. – Источник всех этих соединений – местные растения. Господствующим методом опыления на Кементари является энтомофилия…
– Является что? – перебил его Тасерг.
– Не то, о чем ты подумал, старый пошляк, – фыркнул Ривлер. – Опыление осуществляется сетчатокрылыми псевдобабочками, а также парочкой видов пыльцеядных мух, но так как до коэволюции цветка и опылителя местная жизнь не дошла, то основной метод привлечения опылителей с палинофагами к стробилам – хеморецепторный. Для заманивания насекомых кементарийская флора вырабатывает кучу биологически активных соединений, которые даже мы, люди, ощущаем своим несовершенным обонянием. Но вот наши растения такого не умеют. И сомневаюсь, что мы этому их научим в сжатые сроки – слишком большие биохимические перестройки придется произвести.
– Ну и что? – пожал я плечами. – На «Семени» достаточно яйцеклеток и пчел, и шмелей. Мы с самого начала не исключали необходимость завозить на планету своих опылителей.
– Я сильно сомневаюсь, что они смогут адаптироваться к местному климату.
– Не переживай, – последовало неожиданное возражение Шолда. – Уж это наши генетики предусмотрели. Среди зигот уже есть партии, адаптированные под низкие температуры.
– Это радует, – проворчал Тасерг. – А кому вообще пришло в голову высаживаться в этих широтах?
Я не смог сдержать улыбки. Алекслав подметил изменение в выражении моего лица и цокнул языком.
– Димер, вы об этом явно что-то знаете, – уличил он меня.
– Исключительно на уровне слухов, – поспешил я откреститься.
– Ну так посплетничайте. Считайте, что под мою ответственность, – успокоил меня Брянцев.
– Хорошо, – я допил чай, отставил кружку. Передвинулся, по примеру Алекслава, ближе к огню – холодало.
– Идея в следующем. Руководство Орбитали опасалось, что при высадке в районах с благоприятным климатом колония очень быстро растеряет технический уровень и деградирует. Поэтому в качестве одной из точек высадки они выбрали зону, где нам будет тяжело выжить без сохранения минимальной техносферы.
В костре потрескивали поленья, выбрасывая вверх искры. Разведгруппа молча переваривала мое сообщение.
