выхода. Сдохнуть или победить. Нашим крестьянам без разницы, кто собирает налоги, лишь бы не увеличивал их размер. Качество у фемов выше, однако не сегодня. Нет. Нам их не одолеть.
– Ты сам утверждал – они действуют каждый в своих интересах. Надо просто бить по отдельности.
– Да, да, – отмахнулся Сунтир, – «могуч не побеждающий в сражении, а устроивший так, что оно не понадобится». Читал. Ты всерьез думаешь, что пока здесь собирали армию и готовились, там об этом не подозревают? Для этого как минимум требовалось запретить всяческие сношения с севером. А у нас катались торговцы и вообще все кому не лень. Голуби наверняка в этот момент целой стаей несутся на север. Нас ждет неприятная встреча, и достаточно скоро. Здешняя земля не имеет препятствий для продвижения войска, и зацепиться не за что. Ровное плато, распаханные территории. Степь.
– Зачем тогда идешь? – очень трезво спросил Фоули.
– Я взял деньги и обязан выполнять приказы. Мое дело – охранять наместника, и никто не доверит мне даже навоз собирать, брось я его сейчас. Достаточно причин или еще добавить?
– Есть еще честь и долг!
– У нас? Может быть. Только кто сказал, что здешние мечтают исполнить долг перед Империей? Ты хоть по сторонам смотрел?
– В смысле?
– Население провинции состоит из трех основных групп, – тоном учителя, объясняющего прописные истины тупому ученику, сказал Сунтир. – Меньшая, имперские граждане, частенько живущие на средства, конфискованные у коренной группы жителей, имевших пару с лишним столетий назад несчастье сопротивляться присоединению. Вторая – вот они и есть. Чаще всего не особо воинственны. Горячих и не умеющих приспосабливаться давно перебили, и уж отдавать жизнь за нас не станут. Впрочем, и за северян не поднимутся. Привыкли за правление Империи к указаниям и порке. Так и будут наблюдать на нашу драку и втихомолку злорадствовать. Кто бы ни победил, им без разницы.
– А третья? – переждав, пока приятель отдаст распоряжения сотникам и сядет в седло, потребовал фем Кейси.
– Ты о чем? А! Есть еще пришедшие позднее варвары. У них полностью отсутствует единство, и принадлежат они ко множеству племен, частенько не дружащих друг с другом. Это хороший резерв, но на три четверти их перекупили герцог с Граем. Он частенько раздавал свою долю в трофеях. За кем пойдут, а? За нашим экономом, норовящим последний кусок под процент отдать после униженных просьб, или за щедрым господином со стороны? Эх, надо было признать его ленлордом и связать присягой, но эти в столице о другом думают. Как бы подсидеть соседа. Не удивлюсь, если и его действия кто-то направляет. А нет – так все одно воспользуются ситуацией для утопления старого врага.
– Опереться без боязни можно исключительно на имперских граждан, – задумчиво вычленил из сказанного Фоули, пропустив знакомые сетования мимо ушей. Поиск вечного заговора – старая привычка имперцев, однако обычно все намного проще. Появилась возможность – хапнул. И это любого касается. – При этом добрая треть городов уже занята тцарем, и подкреплений оттуда не придет.
– Именно так! Затягивать войну смерти подобно, разбегутся даже уже пришедшие. Нам нужна громкая победа, – Бэрк смачно сплюнул, – и никаких компромиссов с договорами!
Глава 12. Хороший день для смерти
– Как тебе это нравится? – спросил офицер без особой радости.
– Совсем не нравится, – честно ответил фем Кейси.
Ему и раньше приходилось слышать об этих письмах, распространяемых северянами, но в руках держал впервые. Все же не зря его окликнули. Мчался он, как всегда, с поручением, а не по собственной прихоти, однако задание уже выполнил и имел полное право слегка задержаться. Правда, знакомый вина не предложил, и тем не менее текст достаточно занятный.
«Настоящим предостерегаю, – говорилось в декларации, – и обязываю всех находящихся под моей командой не чинить никаких обид и насилий в отношении населения или иных людей, если они не принимают активного участия в вооруженной борьбе против нас или не состоят на службе у противника. Равным образом все сказанное касается и имущества местных жителей.
Те же, кто станет снабжать мои отряды продовольствием и фуражом, не станут подвергаться никаким притеснениям или обидам, но будут пользоваться всеми благами свободной торговли и получать наличные деньги за свои продукты и товары.
