приятнее заранее знать, с кем имеешь дело.
Николас постучал в дверь и всем корпусом отодвинулся в сторону, освобождая проход. Никаких громких воплей с провозглашением титулов и званий. Прямо как в таверну завалился. Официально его здесь нет, однако он уже привык к другому отношению. Вечно смесь предупредительности, льстивости и готовности поддакивать. Сейчас происходит нечто оригинальное, и это скорее приятно.
Блор шагнул вперед и откровенно удивился. Вместо стаи советников Жаклин сидела одна за столиком. При виде входящих поднялась и не поклонилась. Приветственный воинский жест. Равная обращается к равному.
Ну что ж, подумал он почти весело, хочешь непринужденности и дружеской беседы – быть по сему. Он тоже научился делать красивые в глазах окружающих знаки.
– Денес, – приказал, не оборачиваясь, – и так знал про кислое выражение лица. Его друг считал важнейшим делом знать все обо всем, а тут практически выставляют, – проводи-ка Визи до кухни и проследи, чтобы не обидели.
– Гыр? – удивился Возмездие.
–
–
–
– В последнее время, – плюхаясь в мягкое кресло, сообщил Блор, – постоянно приходится довольствоваться домами из кое-как уложенных каменных глыб или, того хуже, глиняных. Ни мебели нормальной, ни ложа вот такого размера, – он показал руками, широко разведя в стороны. Правда, вот с пищей не обижен. В основном простые вещи: помимо хлеба, молоко, сыр, овощи и фрукты. На побережье еще добавляют рыбу, но я парень простой. Правда-правда. К разносолам так и не приучился.
– Это намек? – спросила Жаклин с легкой улыбкой.
– В каком смысле? Нет, я поел недавно. В должности тцаря, знаешь ли, имеются заметные преимущества перед простым фемом. Подают вовремя, стоит рот открыть. Если бы позволил, сами бы прожевали и внутрь положили. А вот посидеть на мягком… – он с удовольствием поерзал задницей в кресле и вытянул ноги.
– Ты изменился. Заматерел. Стал взрослым мужчиной.
– А ты нет, – честно ответил Блор.
– Была девчонкой, ей и осталась.
– После родов остаться молодой и прекрасной – чем плохо?
– Льстец.
– Нет, правда. Когда постоянно встречаешься, изменений в хорошо знакомом человеке не замечаешь. Столкнешься через годы – и удивишься, насколько другой внешне не похож на себя молодого. Кстати, – спохватился, вспомнив о приличиях, – как дочь?
– Все хорошо, – рассеянно ответила Жаклин.
Она была более чем уверена, что большинство новостей из Кнаута Блор знает достоверно. Помимо тетки наверняка и другие люди делились событиями. Все же Шарлотта имела у нее в лордстве деревни, и доверенные лица вроде Бривела регулярно шастали в обе стороны. Имелось кому доложить о любых неприятностях.
– Надеюсь, Антону лучше.
– А ты не в курсе?
– В последнее время новости до меня доходят с серьезным опозданием. Взять под руку провинцию достаточно тяжело, пусть никто ее и не пытается реально защищать. Передвигаюсь беспрерывно с приличной скоростью, благо имею возможность легко менять коней. Гонцы вечно опаздывают, а птиц посылать некуда. Что, даже маги не помогают?
– Возраст и старые раны. Можно снять боли, но нельзя оставить надолго без присмотра. Очень тяжело воспринимает.
– Да, чувствовать себя беспомощным в столь неприятной обстановке, я понимаю.
Они помолчали. Тут действительно ситуация крайне неприятная. Одна из важнейших опор дома Кнаутов подломилась. За последний год ее муж начал удивительно быстро разваливаться. Даже заподозрили магическое воздействие. Порчи не нашли, а болезни, будто издеваясь, не уходили. Антон мужественный человек и продолжал тащить на себе военные обязанности, однако ему становилось все тяжелее.
Замену найти можно, однако подобные вещи серьезно мешают. Это не вспоминая про уже разгоревшееся соперничество за освобождающуюся должность. Не супруга, естественно, а командующего. Жаклин было трудно. Она привыкла иметь за спиной надежного человека и искренне была привязана к нему.
