Удивил и способ увольнения. Войдя к себе в кабинет, Бет обнаружила, что стены его оголены, стол пуст, а все ее личные вещи аккуратно сложены в коробки. На верхней коробке лежал запечатанный конверт с ее именем, а в нем – приказ об увольнении и расчетный чек за последний месяц.
Приказ подписал Эрл Питерс, вице-президент «Томпсон» по работе с кадрами. Бет решила пойти к нему и объясниться начистоту. В конце концов, что она теряет? Страховки рабочего места у нее так и нет, значит, найти другую работу в ближайшее время не светит. Особенно если учесть, что, несмотря на годы отличной работы, «Томпсон индастриз» едва ли выдаст хорошую рекомендацию. Уползет ли она, поджав хвост, или громко хлопнет дверью – неважно: другой работы ей не найти, пока они не победят «СТРАХОВУЮ КОМПАНИЮ» и все это безумие не закончится…
Да. Бет еще не знала, когда и как, но в этот миг поняла, что им придется вступить в войну и победить.
Бесстрашной героиней романа она себя совсем не ощущала и в бой не рвалась, тем более что даже не понимала, с чего начать. Но в глубине души знала: когда придет время и представится случай, они с Хантом будут действовать без колебаний.
Снова взглянула на приказ об увольнении, на торопливо нацарапанную подпись Эрла Питерса. Что ж, если придется драться, сейчас самое время отточить боевые навыки. Сжимая приказ в руке, Бет решительно вышла из кабинета.
Новость о ее увольнении, как видно, уже разлетелась по компании. Несколько человек в холле встретили Бет понимающими усмешками, за спиной она услышала злорадный шепоток. Донеслось слово «ведьма» и еще, кажется, «шлюха». Перед самым лифтом к ней, почти в слезах, подбежала Стейси и крепко ее обняла.
– Как они могли?!
Слезы защипали Бет глаза, и она мягко отстранилась от подруги. Сейчас ей нельзя плакать.
– Позвоню позже. Вечером поговорим.
– Но…
– Сейчас не могу, – оборвала Бет и поднесла палец к глазу, чтобы смахнуть слезу. – Просто… просто не могу.
Стейси понимающе кивнула.
– Куда ты сейчас?
– Наверх. Поболтаю с нашим жирдяем Питерсом.
Стейси попыталась улыбнуться сквозь слезы.
– Что ж, задай ему жару!
Так и сделаю, пообещала себе Бет.
III
На занятиях Эдвард не ленился – усердно выполнял упражнения, болтал, улыбался, из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на хорошенькую докторшу-физиотерапевта, присланную из больницы. Но едва она помогла ему снова лечь в постель, пожелала хорошего дня и ушла, как улыбка стерлась с его лица, сменившись выражением боли и горечи.
– Пристрелите меня, кто-нибудь! – простонал он вслух.
Болело все, не только сломанные нога и ребра. Казалось, во всем теле не осталось ни единой целой косточки. Не было сил даже телевизор включить. Он прикрыл глаза, надеясь задремать, но боль была такая, что и вырубиться не получалось. Тяжело вздохнул… и тут же застонал: под ребра словно воткнули нож.
В миллионный, наверное, раз Эдвард обвел взглядом свою гостиную, превращенную в больничную палату. Как же его тошнит от этой комнаты, от мебели, от плакатов на стенах! Дайте только встать на ноги, он все здесь переделает, от пола до потолка!
Он прикрыл глаза. Снова открыл. Странное ощущение не уходило.
В последние недели эта мысль приходила ему снова и снова, и с каждым разом он все больше ей верил.
Да нет, что за чушь! Паранойя какая-то!
И все же Эдвард не мог отделаться от ощущения: в доме что-то странно и неприятно изменилось. Он читал какой-то триллер, где у людей под покровом ночи вывезли все пожитки и заменили точными копиями, – и сам теперь чувствовал себя так же.
Так, да не так. Вещи-то вокруг его собственные, точно. Вот только… они изменились. Наверное, вернее сказать, испортились.
