пейзажем – с миром чахлой травы и голого камня. Цветы всех оттенков радуги колыхались под дыханием неощутимого ветерка, а над ними приветливо кивали путникам невиданные тропические растения с огромными, словно слоновьи уши, листьями.
Никаких строений Хант внизу не видел. Быть может, с этого места их просто не разглядишь? Он не понимал, что именно они нашли, но прелесть сада в ущелье порази-ла и зачаровала его, заставив обо всем забыть.
Вниз, в ущелье, вела лестница, вырубленная в скале. Хант увидел внизу белый штакетник и гостеприимно распахнутые ворота. Рассмеявшись – скорее от радости, чем от удивления, – он схватил за руку Бет, и оба побежали вниз.
Стоял жаркий полдень, но за воротами оказалось темно, как в сумерках. Почему – Хант не понимал. Сверху все было освещено солнцем, цветы купались в солнечных лучах… здесь, внизу, лежала густая тень. Над головой мрачно нависали утесы, небо потемнело, словно его заволокли грозовые тучи.
Только что Хант держал за руку Бет – а теперь уже не держит и не знает, куда она делась. Позади них спускался Джоэл… где же он?
И тут Хант услышал шепот. Тихий, шелестящий шепот, сразу со всех сторон. Шепот вползал ему в уши и проникал в мозг. В этом шепоте не было слов – были мысли и образы, что ядовитыми цветами распускались в мозгу. «Бет! Мануэль!» – успел подумать Хант. Отчаянно оглянулся вокруг – и ничего не увидел. Не осталось ни красок, ни линий – только звуки, только шорох, шепчущий о смерти.
Это ловушка! Надо бежать! Однако бежать Хант уже не мог – не мог даже шевельнуться: он падал в глубокий-глубокий колодец, на мягкую цветочную постель. Цветы принимали его, обвивали, ласкали своими мягкими лепестками.
И жалили, и кусали, и пили его кровь.
И…
И вдруг Хант открыл глаза.
Он полулежал на нижней ступеньке лестницы; его поддерживали Джоэл и Мануэль. Рядом, на соседней ступени, Хорхе приводил в чувство Бет.
– Извините, – сказал Мануэль. – Мне следовало догадаться раньше.
– Что случилось? – пробормотал Хант. Во рту пересохло, глаза слезились.
– Не поверил бы, если б своими глазами не увидал! – воскликнул Джоэл. – Ну чисто маковое поле из «Волшебника страны Оз»!
– Эти цветы хотели забрать вашу душу, – объяснил Мануэль. – Мы увидели Бет под кустом. Вытащили ее, затем пошли за вами. Вы лежали в цветах. Они и меня хотели забрать, но мне повезло, – он широко улыбнулся. – Я глух на левое ухо.
– Ведьма нас обманула! – воскликнула Бет.
Мануэль кивнул.
– Она солгала. Расставила нам ловушку. Точнее, вам – ведь у нее ваши волосы.
– Так и знал, что этой старой грымзе верить нельзя, – заметил Джоэл.
– Думаете, она работает на них? – спросил Хант. – На страховую компанию?
– Ведьма работает только на себя. Она не связана с вашей страховой компанией. Вряд ли даже о ней слышала.
Бет потрясла головой.
– Тогда зачем? Зачем она заманила нас в ловушку?
– Потому что она ведьма. Не думайте о ней больше. С ведьмой покончено. Мы найдем вашу страховую компанию, но иначе.
– А как…
– Не думайте об этом больше. Ведьма слышит, когда о ней думают.
Хант в последний раз обернулся назад, за ворота, где колыхались на неощутимом ветерке прекраснейшие на свете цветы.
И двинулся в обратный путь.
Ночью вернулись мертвые дети.
Хант помнил, что, пока заперты двери и окна, им с Бет ничего не грозит, и теперь его одолевало любопытство. Чертовски хотелось выглянуть в окно и посмотреть, на что похожи неупокоенные души. Крошечные ротики с клыками, младенческие глазки, горящие злобным огнем? Или они невидимы и бестелесны? В конце концов, что они ему сделают – он же бессмертный!.. Но Хант поборол любопытство. Они с Бет тут чужие, законы здешнего мира им неведомы; главное – настичь страховщика, покончить с ним и вернуться домой. И лучше от цели не отвлекаться.
Мертвые дети плакали и стучали кулачками в дверь до утра; Хант спал и их не слышал.
На следующее утро Мануэль явился в гостиницу, улыбаясь во весь рот.
