Об этом говорил ему Дел.
– Ральф Харрингтон, – громко, отчетливо произнес Хант.
Страховщик замер.
Позади него поднялся на ноги Джоэл. Хорхе, слава богу, тоже зашевелился и попытался встать.
– Не подходите! – крикнул им Хант.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – прорычал страховщик.
– Прочел имя на страховом полисе. Прежде чем сжечь.
– Ты отыскал оригинал моего полиса! – Страховщик медленно кивнул. Ханта поразило, даже напугало его спокойствие. – Что ж, очень… очень изобретательно.
– Да. А теперь я разрываю все договоры со «СТРАХОВОЙ КОМПАНИЕЙ». Идите вы к черту!
– Разрываешь договоры?!
Багровый от ярости, страховщик ударил по раковине громадным кулаком. По фаянсу зазмеились тре-щины.
Хант отступил к стене, выставив перед собой нож.
– Как ты собираешься жить без страховки? Чем защитишь себя от бесчисленных ужасов жизни? От того бесконечного ужаса, который
Харрингтон шагнул к Ханту и с силой ударил его по лицу. Боль была страшная, словно врезали кирпичом, и щека сразу начала распухать. Однако ничего более серьезного страховщик с ним не делал – и, похоже, сделать не мог.
– Вот в чем проблема с вами, людишками! Вы не хотите думать о будущем!
– Послушай, Харрингтон… – превозмогая боль, начал Хант.
– НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК!
Никогда в жизни он не видел на человеческом лице такого выражения – смеси предельной ярости, боли и страха. Похоже, слышать свое имя страховщику было невыносимо.
«Румпельштильцхен», – подумал Хант. И, недолго думая, заорал во всю глотку:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
И снова его ждало разочарование. Страховщик не исчез в клубах дыма, не провалился сквозь землю, как сказочный гном. Однако вид у него был ошарашенный – и, не зная, что еще придумать, Хант снова и снова повторял его имя:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
Хорхе и Джоэл у него за спиной подхватили как заклинание:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
Выкрикивая имя страховщика, Хант отчаянно соображал, что делать дальше. Найти и сжечь свидетельство о рождении? Может, это его убьет? А как же другие полисы? Пока Харрингтон застрахован от всего на свете, он неуязвим…
– ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! – страшным голосом проревел страховщик.
Вдруг Ханта осенило.
– А
Никогда прежде Хант не слышал подобных звуков – и предпочел бы не слышать и впредь. Имя – сразу и скрип, и металлический скрежет, и пронзительный вопль – донеслось до них из самых глубин ада. Ни человеческое, ни звериное горло не могло бы издать такой звук; но у Ханта мелькнула мысль, что язык этот ему знаком. Слова этого языка он видел выведенными на пергаменте. И сжег.
И вдруг – страховщик изменился. Гнев и ярость покинули его; он замер, устало ссутулившись, глядя в пол. Не громила великанского роста, а снова неприметный человечек с дряблым, оплывшим лицом. Тот ничем не примечательный торговец страховыми полисами, что полгода назад впервые постучался к нему в дверь.
Он начал таять в воздухе.
И дом его таял вместе с ним. Исчез душ, побледнела раковина, растворилась в воздухе дверь в спальню. Уютная квартира вновь стала сырой пещерой. Телевизор превратился в патефон, патефон – в дикарский барабан, барабан попросту исчез. Даже стены меняли цвет, и грот из темного вулканического камня скоро превратился в пустую известняковую пещеру.
Страховщик был еще виден, еле-еле. Облик его тоже менялся: он сморщивался, усыхал и все менее походил на человека. Скорее на тех существ, что друзья видели в «офисе». Только выглядел немного иначе: они были безмерно стары – он юн и еще не тронут временем.
