Рик юркнул вниз, последний раз глянул на Киото. Тот сказал:
– Возвращайся, со щитом или на щите.
И захлопнул за ним крышку.
8
Малейший, даже самый тихий звук гулко отдавался в пустоте. Судя по далеким отзвукам, они попали в очень большое помещение, но его истинные габариты скрывала темнота, которую был не в состоянии рассеять даже свет фонаря. Впрочем, тьма стала постепенно отступать, по мере того, как глаза привыкали к отсутствию света. Беглецы прошли сотню-другую шагов, пока не наткнулись на стену. Ахмед стал методично осматривать эту стену, двинувшись направо. Девушка, она откликалась на имя Майя, пошла налево.
Рик и усатый варвар по имени Райнер остались ждать. Рик рассеянно водил по полу пальцами. Поверхность имела непривычное происхождение: что-то шероховатое, не такое гладкое, как полы и стены родной Коммуны.
– Бетонопласт, – сказал Райнер. – Сверхпрочный, но легкий материал.
– Откуда вы знаете?
Райнер был вдвое старше своих молодых спутников. Почти все его лицо инквизиторы превратили в один большой синяк. Выглядел он неважно.
– Изучал спецификации. – Он запоздало сообразил: – Ты, наверно, не знаешь, что это такое? Это документ, содержащий основные характеристики материала: вес, масса, химический состав, плотность… Ты умеешь читать?
– Нет, – признался Рик, благодарный тьме за то, что та скрывает его смущение.
– Ага, ну с этого и надо было начинать. Вас в вашей Коммуне не учат ни письму, ни чтению?
– На это имеют право немногие. Избранные.
Райнер сморщился и пощупал бок.
– Зато колошматить людей вы умеете здорово. Кажется, сломано одно или два ребра. Больно дышать.
– Я не лекарь…
– Даже будь ты врачом, здесь ты не смог бы мне помочь.
– Нашла! – крикнула слева Майя. – Дверь.
Они поспешили к девушке, которая внимательно читала надписи на большой двустворчатой двери черно-желтого цвета с красным кругом точно посередине. Рик видел знакомые символы и иероглифы, но те складывались в непривычные сочетания. Самым большим иероглифом был «II».
– Она выводит на шапку второго эона. Чувствуете?
Все прислонились к двери. Из щелей тянул сильный сквозняк. Завывал ветер. Оттуда веяло холодом – настоящим морозом, который не просто превращает воду в лед, он делает из теплокровного человека остывшую мумию. Такие холода считаются самыми страшными в Коммуне и царят в секторе от двух до трех недель.
– Значит, мы на верном пути, – устало сказал Райнер. – Прежде чем двинемся дальше, предлагаю сделать привал на пару часов.
– Они отняли наши вещи со всеми запасами еды. – Майя исподлобья глянула на Рика. – Все пакеты с концентратами, медикаменты, снаряжение и карты!
– У меня осталась вода, – вставил Ахмед и вытащил флягу. Воду пустили по кругу.
Майя осмотрела усатого варвара с тревогой, и хотя на лице ее отражалась боль, она немного успокоилась. Беглецы уселись вдоль стены, слишком истощенные от физического напряжения и травм, чтобы попытаться заснуть. Девушка угрюмо перебирала в руках содержимое карманов. Райнер просто сидел и смотрел вперед. Ахмед перекладывал вещи в рюкзаке. Рик положил перед собой боевой кинжал и на секунду закрыл глаза. Открыл и снова посмотрел на оружие. Вдруг тьма ворвалась в его сознание, лишила его тела, рук и ног, отняла у него мир и время, подарив взамен саму себя. Откуда-то издали доносился тихий разговор.
– Оставим дикаря. Вернется к своим и забудет про нас. Для нас он – обуза.
– А разве не он спас тебя, когда ты застряла под дуговым коридором?
– Думаю, он принял меня за кого-то своего.
– А когда вытаскивал из камеры вместе с Ахмедом, тоже по ошибке?
– Я не знаю. Эти люди вызывают во мне страх. Я ему не доверяю.
– Речь не о доверии. Он может быть нам полезен.
– Он может убить нас. Эти туземцы с нижних секторов коварны и беспощадны. У них нет никакого представления о
