мозговые клетки, превращая человека в тупое животное. Кто-то умирал сразу, другие мучились от нестерпимой боли. Считалось, что болезнь заразна, но как передается вирус, никто не мог понять. По всему миру ввели карантин, но это не помогло. На исследования требовалось время, которого не было. Вскоре больные появились и здесь. Их становилось больше с каждым днем, пока болезнь не стала распространяться по секторам. Тогда Президент Термополиса принял решение – закрыть башню и ввести жесткий карантин по всем секторам. Эпидемия вроде бы приостановилась, но потом вспыхнула с новой силой. Это было страшное время. Обезумевшие больные метались по коридорам, не зная, как унять боль. Они кидались на здоровых, крушили все, что попадалось под руку. Это были животные – дикие, злобные, бешеные звери.
Правительство Термополиса пошло на отчаянные меры – изоляцию секторов. Были перекрыты все пути сообщения. Люди общались между собой по внутренней связи. Долго так продолжаться не могло. Потом вспыхнули мятежи. Сектора выходили из-под контроля. В одних считали, что надо выбираться наружу, другие прекратили общение и отключили связь. Третьи провозглашали собственную независимость и винили во всех бедах соседей.
Париж говорил все это, разглядывая голограмму башни. Он повернулся и закончил рассказ:
– Общество Термополиса распалось на фракции. Всюду царил страх перед чумой. Выжившие долгое время боялись выходить наружу. Каждый сектор выживал как мог. Нам повезло чуть больше – у нас есть энергетические установки и цикл жизнеобеспечения. Наверно, это и спасло нам жизнь.
– Чума отступила?
– Она исчезла. Последний больной умер много столетий назад. И мы молимся, чтобы такого больше не повторилось. – Париж взглянул на Рика. – Вы хотели осмотреть центр управления. Вот он. Я с радостью отвечу на любой ваш вопрос.
Рик смотрел в зал, мигавший огоньками контрольных панелей и мониторов. Их путешествие окончилось, здесь и сейчас. Оставалось сделать последний шаг.
– Нам говорили, что сюда невозможно попасть. Что эон надежно защищен.
– Это так.
– Зачем? – спросил Рик. – Я хочу сказать, к чему отгораживаться от остального мира, если чума давно прошла?
– Может быть, затем, чтобы сохранить остатки расы, – сказал Париж. – Система существует и стабильна.
– Но ведь внизу тоже живут люди, и не все из них – чудовища.
– Совершенно верно. И они – тоже часть системы.
– Я не понимаю…
– О боги! – Майя приложила ладонь к губам.
– Кажется, милая Майя Каппа догадалась раньше тебя, – сказал Париж с елейной улыбкой. – Она умная девушка.
Образовалась пауза, в которой кто-то из операторов отчетливо сказал:
– Сектор Тета. Угроза прорыва магистрального трубопровода, вероятность семьдесят процентов. Автоматика работает в штатном режиме. Техников прошу проконтролировать и доложить.
– Не будем мешать им, – сказал Париж и повел их к лифту. Рик не сводил с него глаз.
– Председатель, я не…
– Дорогой Рик Омикрон. – Париж впервые повысил голос. – За последние сутки вашего пребывания здесь ты ни разу не поинтересовался тем, чем задался бы любой нормальный человек на твоем месте. Милая Майя вежлива, потому что отводит тебе ведущую роль, иначе она бы давно спросила, откуда я знаю ваши имена, почему я, собственно, зовусь Председателем и где председательствую.
Они вошли в лифт, и, ни на секунду не замолкая, Париж нажал на кнопку.
– Этот вопрос напрямую связан с другим, который так тебя мучит. И если тебе трудно свести воедино все факты, то кое-какая наглядная демонстрация, надеюсь, тебе поможет. Пока мы спускаемся в зал совещаний, отвечу на не заданный вопрос. Я – Председатель Правительства Термополиса – вероятно, последнего государства на Земле. Наше маленькое общество сумело не просто выжить в хаосе забвения, оно сохранило свои знания и культуру предков, чтобы пронести их сквозь темное настоящее в светлое будущее. И в этом заслуга Правительства, которое создало на руинах прошлого новую систему контроля, позволившую нам сохранить остатки человечества, – он сжал руку в кулак, – вместе.
Лифт быстро доставил их в очередную просторную комнату – холл, предварявший круглый зал с такой же формы столом, за которым сидели люди. Париж не повел их туда; они последовали по коридору вокруг зала и поднялись на небольшое возвышение, выводившее на балкончик. С него можно было увидеть всех сидевших сверху и гораздо ближе.
Рик посмотрел туда и вцепился руками в парапет.
