— Вы перепутали, вам положено спать, — пропыхтел он, подталкивая незнакомца плитой в грудь. — Обещаю больше не наступать вам на лицо.
— Что ты делаешь? — возмутился мертвяк, в свою очередь, упираясь в крышку обеими руками.
— Потомок закатывает тебя обратно в камень. Этого зрелища стоило ждать тысячу лет, — раздался позади голос, и Марсий резко развернулся на пятках.
Из второго саркофага вылезал еще один король, только он был на две головы выше первого, плечистый, и с венчиком огненных кудряшек, похожих на шапку рыжих мыльных пузырей.
Первый воспользовался замешательством Марсия и тоже покинул место последнего приюта. Пока сидел в саркофаге, он смотрелся внушительным, а как вылез, подрастерял половину величия. По сравнению со своим скульптурным двойником-атлетом на крышке так и вовсе выглядел хилым заморышем, к тому же оказался горбатым. Таким на роду написано устраивать заговоры и душить невинных младенцев. Со вторым ситуация была обратная: дохлик на крышке и исполин внутри.
До Марсия наконец дошли слова Рыжего. Он медленно повернулся к Горбуну.
Тот тоже оценивающе рассматривал его.
— Предок, значит? — разлепил губы Марсий.
— Самый первый, — надменно ответил тот, царственно складывая руки. — Основатель рода.
— То есть вы и есть Утер Затейливый?
И кто только выдумывает прозвища? Из затейливого в нем разве что вышивка на мантии.
Второй король откинул голову и трубно расхохотался — как будто медной колотушкой постучали по чану. Потом хлопнул Марсия по плечу и панибратски ткнул в грудь:
— Эгей, нет, мальчонка, в тебе от меня ни капли, — потом повернулся к первому: — Слыхал, Фьерский? Он даже не в курсе, что ты существовал! Хотел вымарать мое имя из истории, а позабыли все тебя. Ну, не Затейливо ли вышло, а?
Горбун его веселья не разделил.
— Я Трэйтор Фьерский, — сухо сообщил он Марсию. — А ты, видимо, не самый смышленый из моих потомков, раз не задумывался, почему носишь фамилию Фьерский, если первый король был Затейливым. С тобой, случайно, братья не пришли? — Он заглянул Марсию за спину. — Мне бы с кем-то толковым переговорить.
— Я единственный сын и последний из ныне живущих Фьерских, — нетерпеливо ответил Марсий, высвобождаясь из хватки Рыжего, и смерил здоровяка взглядом. — А «Затейливого» всегда считал чем-то вроде прозвища… Все так считали.
Рыжий вконец развеселился.
У первого же от возмущения даже горб подрос:
— Может, уже скажете, что все это значит?
Короли переглянулись.
— Ты ему расскажешь или я? — спросил весельчак в наступившей тишине.
Горбун сделал жест, дескать, валяй, предоставляю эту честь тебе. И пока тот рассказывал, вынул платок и принялся оттирать со своего каменного лица на крышке грязь, оставленную башмаком Марсия.
Когда Рыжий, оказавшийся тем самым Затейливым, закончил речь, Марсию захотелось затолкать обоих обратно в саркофаги, смотаться из пещеры, сесть на грифона и рвануть подальше отсюда и чтобы встречный ветер вымел из памяти все, что он здесь видел и слышал.
Узурпатор в тридцать пятом поколении. Лжекороль.
Марсий еще никогда не был так счастлив, как в эти последние недели, когда все заботы сводились к вопросу, где бы раздобыть еды и устроиться на ночлег. Лишь покинув Потерию, он в полной мере осознал, как давило на него бремя нежеланного венца, мешая мыслить трезво.
Но узнать вот так, что предок его был ничем не лучше мадам Лилит, а сам он потомок узурпатора, всю жизнь кичившийся своим происхождением, как и еще сто десять его предшественников, было не слишком-то приятно. И ладно бы было кому наследовать, а тут — какой-то хилый горбун.
Марсий сложил руки на груди и холодно произнес:
— Не слишком вы похожи на моего предка.
Скорее уж в нем больше от здоровяка.
— Это он, — заверил Затейливый, посмеиваясь, и снова хлопнул его по плечу, — даже не сумлевайся.
— В тебе должен был проявиться мой магический признак, — процедил Трэйтор Фьерский. — Наверняка не так, как во мне,
