— Кошмары. А у вас?
— До них не дошло. Так и не заснул.
Облокотившись спиной о скрещенные руки, я кивнула на его правую ногу.
— Пробовали не отставлять пятку?
— Что?
Дракон, кажется, забыл, чем занимался, когда я вошла. Теперь опомнился и нахмурился.
— Я отведу тебя наверх.
— Не нужно. Я прекрасно ориентируюсь.
Он недоверчиво вскинул брови.
— Даже Рэймусу понадобился почти год, чтобы более-менее освоиться в лабиринте переходов. Или Хоррибл дал тебе карту?
— Скажем так, мы с вашим домом нашли общий язык. Возвращаясь к пятке… позволите показать?
Я двинулась вперед, словно притягиваемая взглядом дракона, и остановилась в шаге, ощущая с этого расстояния тепло его кожи и видя, как грудь тихонько поднимается и опадает в такт дыханию.
Обычно нас разделяло куда больше слоев ткани. Окажись здесь Магнус, он бы заявил, что я потеряла всякий стыд. Но паука в зале не было, а я, как ни странно, не чувствовала ни малейшего смущения или неловкости.
Наконец дракон словно бы очнулся и отступил на шаг.
— Не стоит, я безнадежен.
Я тихонько рассмеялась.
— Только не говорите, что стесняетесь брать у меня уроки танца. Ну же, это совсем не сложно. Эту кладем сюда, — я взяла его большую руку и положила себе на талию, — а эту держим вот так. — Аккуратно вложила свою ладонь в его. — Вы должны ее сжать, — подсказала я, когда дракон не шелохнулся.
Он помедлил и один за одним сжал пальцы — так осторожно, словно боялся, что рука от его прикосновения рассыплется. А потом крепче взял меня за талию и притянул к себе.
— Партнерам ведь полагается стоять ближе?
— Да…
От его опаляющего дыхания, как и шелестящего голоса, по коже побежали мурашки. Близость дракона обволакивала и дурманила. Его фигура заполнила пространство, и показалось, что зал уменьшился до размера тесной комнаты. Настолько тесной, что кружится голова и слабеют ноги. Я вдруг впервые заметила, какой он высокий и большой, гораздо больше меня, увидела укрытые рубашкой мышцы так отчетливо, словно ее не было вовсе. И почувствовала себя рядом с драконом маленькой и хрупкой. Слабой. Обычно мне претит телесная слабость, но то было приятное чувство, волнующее. Я была слабой и одновременно сильной, ощущая непонятную власть над ним. Слабость и власть, разве так бывает?
— Готова?
— Да.
И движение, плавное, скользящее, с которого начался танец. Наверное, таким оно было лишь в моем воображении. Да и весь зал словно бы окутался туманом, четко я видела только лицо дракона и горящие, завораживающие глаза. Он определял рисунок танца, и сладостно было следовать за ним, подчиняться и вместе с тем направлять. Легкое касание, едва заметный кивок, и он понимал с полужеста.
Мне вспомнилась лира Мадония Лунного, откликающаяся на ласковые касания и яростную настойчивость с одинаковой готовностью, и пальцы, умело скользящие по струнам. Сейчас я чувствовала себя той лирой. Наверное, потому и не удивилась, услышав музыку. Даже не сразу ее заметила. Приняла за отголосок своих мыслей или вибрацию души, которой сейчас было тесно в груди.
— Откуда здесь мелодия?
— Это музыкальный зал, мелодия возникает сама. — Поворот и рука, придерживающая мою талию. Чуть крепче, чем требуется. Чуть ближе притягивающая.
— Но кто ее исполняет? И подбирает?
— Сама комната, — пожал плечами дракон. — Она выбирает композиции, наиболее приличествующие случаю и исходя из настроения гостя.
— То есть… мелодию определяете вы?
