которая не потерпит рядом неуклюжего дракона, угрожающего бросить тень на ее блеск.
Стало вдруг грустно. Кроверус представлял на моем месте Грациану. Отсюда и вся химия. Да и была ли она вообще? Тень волшебства, почудившаяся лишь одной стороне.
Моя рука стала вялой, плечи поникли, и я попыталась отстраниться, отводя взгляд. Дракон почувствовал изменение настроения, как вперед смотрящий чует приближение айсберга, и не позволил отодвинуться. Рука на талии притянула ближе… до неприличного близко, так что дыхание опалило мои губы.
— Хочешь сбежать, принцесса?
Я поняла: если сейчас подниму глаза, то уже не смогу уйти, потеряюсь в чужой воле, растворяться в которой так сладко. И подняла глаза. Качнула головой.
— Хорошо. Потому что я пока не готов тебя отпустить. Надеюсь, на тебе прочные туфли?
Жар хлынул в щеки.
— А что, собираетесь заставлять меня танцевать каждую ночь, год за годом, как в той сказке?
Взгляд дракона сделался изучающим: обрисовал мои губы, отчего немедленно захотелось их облизнуть, погладил шею, спустился ниже и снова вернулся к лицу.
— Как в той сказке, — согласился он.
— А если я сношу туфельки?
— Принесу тебе новые.
Пальцы дрожат в его ладони, и дыхание прерывистое, выдает с головой.
— Если будете и дальше так крепко прижимать, лишусь чувств прямо у вас на руках.
— Не имею ничего против. — В темноте сверкнула улыбка. Но объятия он все же ослабил и отодвинулся до приличной дистанции. Почти приличной. Магнусу понадобились бы нюхательные мушки.
— По-моему, учитель слишком строг к вам, — сказала я, стараясь вернуть беседу в русло обсуждения пустяков и перекрыть оглушающий стук в груди. — У вас отлично получается. Особенно сейчас, без тех ужасных ботинок.
— Босиком гораздо удобнее, — признал дракон.
Маневр возымел действие. Тон из многозначительного сделался будничным.
— Так почему бы не танцевать всегда без них?
Кроверус недоверчиво посмотрел на меня.
— Но ведь не принято.
— Не все ли вам равно, что принято, а что нет? Какая разница, что подумают другие? В конце концов, вы же дракон, испепелите всех недовольных.
Он рассмеялся.
— Тебе следовало родиться драконихой, а не принцессой.
— Что плохого в том, чтобы быть принцессой? — воинственно спросила я.
— Ничего… если не считать королевского размаха разрушений.
Тут мой носок зацепился за трещину в паркете. Израненный пол зиял черными бороздами, прорытыми пламенем дракона в памятную ночь нашей ссоры. Кроверус удержал меня от падения и, легко приподняв за талию, перенес на другую сторону, не прерывая танца.
— Теперь можете поставить меня на пол.
И мимолетное сожаление, когда он послушался…
Я вспомнила свой сон на следующую ночь после того, как дракон прикусил палец.
— Может быть, у нас так хорошо получается, потому что мы уже танцевали?
Но шутка обернулась изумлением, когда он серьезно кивнул.
— Может быть.
— Так это был не сон? Вы, я, Данжероза, Атрос и…
Озадаченное выражение лица подсказало: остальные пригрезились, участников было двое.
— Там была только ты. Я не мог уснуть и, сам не знаю почему, спустился сюда. Ты танцевала по залу, кружила… босиком, кстати.
— Почему вы меня не окликнули, не разбудили?
— Так и сделал, несколько раз. Но ты не услышала. А стоило подойти, обняла за шею и затихла.
