не тронуты, а Чань-ши обычно первым делом вырывают их из орбит.
— Значит, враг по-прежнему неизвестен, — мрачно заметил Ольсен.
Кейд опустился на колени перед Стоддардом и начал осматривать тело в поисках ранений. Пулевых было много, но отсутствие крови означало, что стреляли в лейтенанта уже после смерти. Работа Дункана и Райли, это несомненно. Однако никаких других видимых повреждений, могущих привести к смерти, не наблюдалось. Если не считать того, что произошло у него с лицом. Все эти люди выглядели так, словно кто-то высосал из них жизнь.
Кто мог сотворить с ними такое? Обе предполагаемые кандидатуры уже отпали. Может, появился какой-то новый вид, существо, с которым им не доводилось сталкиваться прежде? Кейд испытал сильнейшее искушение снять перчатки и применить свое уникальное внутреннее зрение, обретенное несколько лет тому назад после столкновения с Врагом. Но он знал: это бесполезно. Тела пробыли в подземелье более сорока восьми часов; обычно в трупах остаточная информация не хранится так долго.
Вдруг внимание Кейда привлекло какое-то движение слева. Дункан достал свой боевой нож и шел к оставшимся телам с очевидным намерением перерезать веревки. Кейд быстро поднялся и остановил его, схватив за руку.
— У нас нет на это времени. Надо двигаться дальше.
— Но нельзя же оставлять их так! — пылко возразил сержант.
Кейд обнял его за плечи и развернул в другую сторону.
— Мы должны выполнить задание. У меня нет сил и возможности заниматься еще и телами погибших. Мы не имеем права тратить на это время, отвязывать, тащить по туннелю и поднимать на поверхность. — Дункан открыл рот, собираясь, видимо, что-то возразить, но Кейд покачал головой и добавил: — Это лишь временно, Дункан. Обещаю. Мы должны сосредоточиться на задании. Завершить начатое. Но потом вернемся, заберем этих ребят и воздадим им все положенные почести. Даю тебе слово.
Дункан нехотя кивнул. Он понимал, что командир прав и иного выбора у них не существует. Но не собирался притворяться и делать вид, что такое решение ему по душе.
Погибшие были рыцарями, их товарищами по оружию, и Кейд приказал Ольсену снять с них солдатские жетоны. Он намеревался передать их капитану Мейсону как доказательство печальной судьбы, постигшей этих бойцов. На тот случай, если за время их отсутствия с телами что-то произойдет.
Когда жетоны были собраны, команда «Эхо» продолжила продвижение по вагонам. Без всяких происшествий прошли они еще через четыре и добрались до последнего. Отворили дверь и вышли в туннель.
Он тянулся перед ними и исчезал где-то в темноте. Они продолжили путь. На этот раз впереди шли Кейд с Ольсеном.
Позади, во тьме вагона, тело Стоддарда вдруг шевельнулось, село, а потом бодро поднялось на ноги. Прошло через все вагоны и долго смотрело через распахнутую заднюю дверь в туннель, в том направлении, куда двинулась команда «Эхо». И тут лицо его начало меняться, черты искажались, сворачивались, скручивались, на их месте возникали все новые лица и тут же пропадали, чтобы через несколько секунд произошло новое превращение. Кожа таяла, как шоколадный крем под жарким солнцем, и снова затвердевала. И все это продолжалось до тех пор, пока наконец загадочное существо вдруг не решило остановиться на одном определенном образе. Два глаза, один серо-стальной, другой молочно-белый, смотрели с лица, сплошь сотканного из резких угловатых черт. Широкий зигзагообразный шрам тянулся от правого уха до подбородка, его лишь частично прикрывали длинные волосы.
Удовлетворенный своим новым обликом Повелитель Эдема сошел с поезда и двинулся по темному туннелю вслед за людьми из команды «Эхо».
Глава 11
ВХОД В ЭДЕМ
Люди Кейда вышли из туннеля и оказались еще на одной станции подземки. Платформа была в точности такой же, что и на первой, за тем исключением, что вместо шахты, ведущей наверх, здесь красовалась стальная дверь. Выйдя из туннеля, люди тщательно осмотрели станцию и заметили над входом надпись на иврите.
— И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке; и поместил там человека, которого создал, — тут же перевел Кейд для остальных. Все члены ордена знали латынь, а вот с ивритом дело обстояло иначе. — Бытие, глава вторая, стих восьмой.
