– Я оставлю вас здесь – надо принести воды.
– Хорошо, – ответила она и добавила: – Брат.
И он ушел, чувствуя себя дураком, оттого что не решился спросить ее имя.
В темноте одной из спален он собрал людей и предложил наладить систему подачи воды прямо из гавани, очищая ее при помощи реликвий. Люди занялись делом, а Кейли гордился тем, что на его предложение обратили внимание. Он поглядел вслед своим, потом стал наблюдать суету между казармами, где взад и вперед ходили люди, разнося припасы, как вдруг ощутил на своем плече чью-то руку.
Это была Шалев. Она сияла. Он так разнервничался, что даже не знал, что сказать.
– Как все прошло, брат? – спросила она с сильным акцентом.
– Хорошо, – выдавил он. – Лучше, чем мы ожидали. А у вас как?
– Сносно, – ответила она, с гордостью наблюдая суету вокруг казарм. – Один из щитов невидимости подвел, сбежалась стража, но мы с ними… разобрались.
– А Рыцарей не было? – с замиранием сердца спросил он.
Шалев покачала головой.
– Мы выставили для них ложные приманки – мелкие происшествия на другом краю города.
– Вот это да, леди Шалев, ты все спланировала, – отвечал Кейли.
– Сестра, – поправила она. – Никаких титулов. Элиты кругом и так хватает. По-моему, эти Рыцари даже не заподозрили, что здесь что-то происходит. Как личности они для меня не проблема. Как группа – как символ – они лишь воплощают надежды населения. Они просто политическое ухищрение – в отличие от нас у них нет сущности.
Глава девятнадцатая
Наутро, вернувшись в свою резиденцию на вершине утеса, Рыцари выясняли отношения. Лан хотелось наорать на старую костлявую культистку, стоявшую перед ней, но она сдерживалась, оставаясь спокойной внешне. У женщины была обвисшая кожа и мешки под глазами – признаки нелегкой жизни. Следователь Фулкром с листком «Народного обозревателя» в кармане шагал взад и вперед у нее за спиной, слушая ее рассказ о том, что случилось в приюте, и внутренне морщился от каждого ее слова, хотя и не подавал виду. Ферор стоял в отдалении, делая вид, будто ничего не записывает, и с плохо скрытым презрением разглядывал культистку.
– Значит, – бросил ей Вулдон, – вы просто бросили их, и все.
Эксперимент потерпел неудачу: в лаборатории под самой крышей вспыхнул пожар, но никто не знал почему. Полагали, что горючие субстанции могли вырваться из какой-нибудь реликвии и, убив дежурного культиста, впитаться в дощатый пол, отчего и начался пожар. Необыкновенно горючая жидкость в считаные мгновения погрузила в пламя все верхние этажи, так что культисты успели только эвакуироваться сами.
– Не совсем, – отвечала ему старая культистка. – Мы пытались спасти кое-кого, но мы не знали, сколько у нас времени.
– Пожар был не слишком сильным, – заявил Вулдон. – Так что ваше горючее вещество вряд ли было таким активным, как ты говоришь. А сбежали вы просто потому, что вы трусы, сбежали и бросили всю свою магию.
– Это не магия, – отвечала культистка. – Это исследования.
– Поменьше бы таких исследований, – проворчал Вулдон. – И давно вы превращаете людей в зомби?
– Без наших исследований, – отвечала культистка, – не было бы ваших суперсил. Это место было организовано для изучения различных способностей, которыми можно было бы снабдить Рыцарей – то есть вас. Не будь его и наших экспериментов, не было бы и вас. Таким образом, вред для них – благо для вас и для города.
За ее спиной Ферор прикрыл глаза и несколько раз медленно кивнул.
«Если бы я уже не чувствовала себя виноватой в своем положении…»
Вулдон сделал шаг к культистке.
– Ах ты, лживая старая с…
– Тише, Вулдон. – Фулкром поспешил встать между ними, пока дело не зашло слишком далеко.
Наконец Ферор и старая культистка оставили их наедине с чувством вины. Лан казалось, что она уже никогда больше не сможет заниматься своим делом.
Вулдон и Тейн пошли в город, чтобы там забыть свою беду, и, едва за ними захлопнулась дверь, Лан схватила Фулкрома за рукав и заявила:
– Все, хватит с меня, я выхожу.
