Только разлука Кортни обратилась возобновлением страсти и свадьбой, а моя… моя чуть не кончилась убийством. А может, еще и кончится, если Райан не прекратит меня доставать.
Я распахнула дверь, чтобы выскочить в коридор, едва сдерживая радостный возглас. Герберт меня нашел! Приехал за мной! Конец заточению у Хефнеров, я снова стану свободной и придумаю, как забрать Стеллу!
Райан подошел со спины едва слышно, обхватил меня за талию, а свободной рукой зажал рот. И осторожно навалился на дверь, закрывая ее. Поначалу я опешила и испугалась, а потом поняла, что Мэнфорд внизу придумает, что соврать, а Райан здесь не допустит, чтобы я выдала присутствие.
Паника, злость и обида накрыли одновременно. Я не ждала от Райана теплых чувств, но хотя бы верила, что он не причинит мне откровенного зла.
Я брыкалась, как дикая кошка, я вырывалась, норовила его ударить. Но мужчина с легкостью пресекал все мои попытки вырваться. Его, казалось, совсем не беспокоила рана. Слезы бессилия хлынули из глаз, я брыкалась с каждой секундой все слабее и слабее. От обиды силы утекали.
И обида была не на несостоявшуюся встречу с Гербертом и не на ускользнувшую свободу, а на то, что именно Райан держит меня, именно он не пускает вырваться из этого дома. Да, мне казалось, что он был добрее отца. Он дал мне кровать, когда было необходимо. Просил помощи, когда умирал. Но то были лишь проявления доброты в рамках, отведенных ему отцом.
– Кайли, – шепнул он мне, – пожалуйста, ты нам нужна.
Я снова дернулась, попав ему по голени. Райан зашипел, но стальная хватка стала только сильнее.
– Кайли, не бойся меня, прекрати брыкаться, ты нужна нам, ну, пожалуйста, я не могу тебя отпустить. Тебя никто не тронет, я обещаю. Детка, ну не плачь, пожалуйста, ты мне сердце разбиваешь.
Сердце? А оно у него вообще хоть когда-нибудь было?
Я почувствовала его дыхание на шее. Горячие губы прижались к очень чувствительной коже за ухом. Раньше я таяла от такого поцелуя, но сейчас он только причинил еще большую боль.
– Кайли, – голос Райана сделался хриплый, – идем в постель, я обещаю, ты забудешь об Уолдере и своем желании отсюда уйти.
Такая ярость вдруг меня охватила, что на миг мне даже удалось вырваться. Я крикнула, но Райан тут же изловчился и снова сжал меня в объятиях. Он упал в кресло, поерзал, устраиваясь поудобнее, и я окончательно потеряла возможность сопротивляться. Силы пропали разом. Я откинулась на грудь мужчины и сквозь слезы рассматривала лепнину на потолке. Райан что-то шептал. Ласковое, успокаивающее. Но я не могла разобрать слов из-за ударов собственного сердца и всхлипов, которые всегда приходили не вовремя и никак не желали утихать. Рука мужчины запуталась в моих волосах, перебирала неровно окрашенные пряди. И постепенно, убаюканная этой размеренной лаской, я уснула. Во сне, где разум отступал в тень, давая волю бессознательному, мне хотелось быть как можно ближе к этому мужчине, вдыхать его запах, чувствовать тепло его тела.
Проснулась там же, когда почти стемнело и красные отблески заката играли с хрустальными подвесками на люстре.
– Добрый вечер, – шепнул Райан. – Отдохнула?
С молчаливой холодностью я поднялась с его колен, чтобы отряхнуть платье. Наверняка мои волосы были в жутком беспорядке. Повезло, что косметику я не наносила, мне просто забыли ее выдать.
– Не злись на меня, Кайла, и не проклинай. Я обещал, что отпущу тебя, как только поможешь, и я отпущу. Уолдер лишь осложнит ситуацию. Я еще раз повторяю, что никто не причинит тебе боли. Никто не опустится до насилия. Ситуация с постелью для тебя не повторится. Но пойми меня, Кайла, я…
– Замолчи, Райан, – глухо произнесла я. – Мне плевать.
Я вглядывалась в сумеречный туман, пока не заболели глаза. Я готова была смотреть куда угодно: на птиц, на кроны деревьев, на облака и закатное солнце, но не на Райана и опостылевшие апартаменты.
И вдруг я увидела Герберта. Он шагал по дорожке, а Мэнфорд его провожал, что-то миролюбиво рассказывая. И в миг, когда Мэнфорд отвлекся на указания дворецкому, Герберт поднял голову.
Он смотрел прямо на меня, каким-то непостижимым образом он безошибочно нашел мой взгляд. И подмигнул. Весело, как мог только он, с обещанием вернуться. Всего короткий, секундный жест, но внутри медленно раскрывались цветки надежды.
Я улыбнулась. И он эту улыбку заметил, а затем снова повернулся к Мэнфорду.
В этот момент никого роднее у меня не было.
– Злишься, – констатировал Райан.
