Странное дело, однако она больше не боялась. Вы всего лишь нечисть, думала она, вспоминая двор госпожи Старшей. Среди многого, что поведала ей старая колдунья, были и рассказы о подобных пустоглазам созданиях. О мелких, обычно невидимых глазу магических существах, иногда – равнодушных к человеку, иногда – благожелательных, но чаще всего – вредоносных.
Вредоносные могут оказаться и весьма опасны. Счастье ещё, что такие весьма редки и почти не встречаются в населённых людьми областях…
Нет, многое, многое, оказывается, творила магия даже и в самом Норд-Йорке, прямо под носом гонявшегося за чародеями Особого Департамента. Тайная жизнь города лишь едва начала приоткрываться Молли – как интересно, как захватывающе было бы разгадывать все эти тайны!..
А вместо этого ей приходится бежать.
…Наверное, и эти пустоглазы такие же, думала Молли, глядя на них в упор. Госпожа Старшая говорила, что для мелкой нечисти самое лакомство – человеческий страх, но заставить людей его испытать – дело для этих слабых созданий довольно-таки хитрое, видеть их могут далеко не все, а если не видят, то и не страшатся.
Она не хотела вызывать магию, не хотела даже пытаться. Пустоглазы висели в темноте, и, хотя это наверняка заставило бы или хлопнуться в обморок, или разразиться истошным визгом любую девчонку из её класса, Молли лишь молча смотрела в испятнанный дырами мрак.
Кто же вы такие и что вам от меня надо?!
Эх, жалко, нет здесь кошки Ди…
Молли вслушивалась в себя. Магии не было. Была пустота, она больше не пугала Молли, не повергала в отчаяние, но… она всё- таки чувствовала бы себя лучше, наличествуй сейчас сила, чтобы в любой момент можно было – «локоть-ладонь-пальцы» и, как на поле под Мстиславлем, крушить и поджигать изнутри имперские бронированные чудовища.
И ещё она думала про лорда Спенсера. О том, как всё это несправедливо, о том, сколько хорошего она смогла бы сделать, оказавшись… нет, прикинувшись… конечно же, только прикинувшись… соратницей вышеупомянутого лорда. Он так уважительно говорил с ней… как никто из взрослых. Он враг, да, но умный враг!.. У него можно многому научиться. Но главное – она ведь сумеет помочь, на самом деле помочь, надо только как-то решить дело с братиком…
Стой, стой, помотала головой Молли. О чём ты, подруга? Как это «решить дело»? Ты никак его не решишь. Билли надо уводить отсюда. И как можно быстрее.
Пустоглазы придвинулись. Было в этом их шажке что-то разом и голодное, и просительное, и угрожающее, и в то же время мерзкое.
Так они себя раньше не вели.
Что-то изменилось.
Молли медленно выдохнула, сжимая кулаки. Вы осмелели, беззвучно сказала она пустоглазам. Решили, что вас теперь много? Что вы справитесь?..
Она не знала, с чем именно могут «справиться» её ночные гости.
Она просто сжалась, словно ожидая атаки.
Братец Билли заворочался во сне, что-то забормотал беспокойно. И – увидала Молли – словно сам собой выдвинулся один из ящиков её комода. Выдвинулся и захлопнулся вновь, со стуком, словно деревянная челюсть.
По рукам побежали мурашки, волоски на теле встали дыбом. Молли глядела на оживающий ящик широко раскрытыми глазами – это братец во сне творит или пожаловал кто-то ещё, совсем иной гость?
Она медленно поставила правую руку на локоть. Так же медленно, словно боясь спугнуть неведомую добычу, распрямила ладонь, будто подставляя её под капли незримого дождя.
В груди было по-прежнему пусто, но Молли не боялась. Одна госпожа Старшая, наверное, ведает, почему, но девочка не сомневалась – в нужный момент магия вернётся, и вернётся со всей привычной мощью.
Мрак в комнате сгущался прямо на глазах, становилось всё темнее. Угасало и за окнами, слабый отсвет газовых фонарей на окрестных улицах тускнел, словно кто-то задёргивал их непроглядным занавесом.
Пустоглазы надвигались. Теперь Молли уже могла – или ей казалось, что она может, – различить смутные их очертания, провалы в темноте, что-то вроде вытянутых кверху фигур, отдалённо напоминавших тех самых «призраков», какими их рисовали в многочисленных сказках.
Локоть-ладонь – будь готова, Молли.
Она сжалась. Из груди вырывалось тяжёлое дыхание, на плечи давила невесть откуда взявшаяся тяжесть, но страха по-
