одели. Она не пыталась протестовать, даже когда принесли корсет и шелковое платье изумительной красоты, со шлейфом и кружевной отделкой. Пожалуй, не прошло и получаса, как ее, чистенькую и упакованную в изящную обертку, вручили Даниэлю.
— Ты прекрасна, — шепнул он ей, подавая руку.
Эмилия дернулась, как от удара, но и тут промолчала.
Свадьба получилась скромной и нелепой. Невеста в чужом платье, с вымученной улыбкой и единственным желанием, чтобы все поскорее закончилось. Жених в строгом костюме, бесстрастный и холодный. Шафер, не спускающий пристального взгляда с невесты. Суетливый регистратор, упорно делающий вид, что все прекрасно и так и должно быть. И слуги, молча толпящиеся в зале, где проходила церемония.
Эмилии даже колечка не досталось. Они всего лишь расписались в огромной книге — пером, обмакнув его в чернила, — выслушали пространную речь регистратора, обменялись поцелуями в щеку, и Мартин отвел молодую жену в столовую, где был накрыт праздничный ужин.
Все силы у Эмилии уходили на то, чтобы бороться с начавшейся паникой. Она неспроста отказывалась от корсета — тесная одежда провоцировала приступ клаустрофобии.
И за ужином Эмилия не смогла проглотить ни кусочка, хотя повар расстарался на славу, от вкусных запахов голова кружилась еще сильнее. Мартин смотрел на нее недоуменно, но снова держал лицо и беседовал лишь с регистратором, приглашенным на ужин. Эмилия крепилась изо всех сил, вежливо отвечала на вопросы, с улыбкой отказывалась от очередного лакомого блюда. На Даниэля вообще не смотрела, но именно он спас ее, когда стало совсем невыносимо.
Они сидели рядом. Даниэль держал бокал с вином, говорил что-то Мартину, а потом неловко махнул рукой, и вино выплеснулось на платье Эмилии. Он тут же рассыпался в извинениях, подхватил Эмилию под руку и выволок из столовой под предлогом переодевания.
— Что? — сурово спросил он, едва они оказались за дверью.
— Клаустрофобия, — призналась Эмилия, тяжело дыша. — Корсет… я не могу…
Даниэль быстро развернул ее к себе спиной, вспорол платье невесть откуда взявшимся кинжалом и перерезал шнуровку у корсета.
— Что здесь происходит?
Мартин вышел из столовой как нельзя вовремя. Эмилия с трудом переводила дыхание и прижимала к груди одежду, чтобы не остаться совсем голой.
— Ей нельзя носить корсеты, — мрачно сообщил Даниэль.
— Почему ты не сказала? — Мартин снял фрак и накинул его на плечи жены. — Пойдем, я провожу тебя.
— Никто не спрашивал, — огрызнулась Эмилия. — Спасибо, ваша светлость.
Даниэль молча поклонился и вернулся в столовую.
— Я не догадался, — удрученно произнес Мартин.
— Иди к черту, — устало ответила Эмилия.
Она подхватила шлейф платья, но не смогла удержать его, запуталась в подоле, споткнулась… и снова оказалась на руках у Мартина.
— Тебе нравится меня лапать? — спросила она, упорно делая вид, что ей все равно.
— Тебе нравится падать, — парировал он, улыбаясь кончиками губ.
— Милорд, вам помочь? — рядом с ними возник кто-то из слуг.
— Я сам, — раздраженно буркнул Мартин.
Он снова спрятался за маской лорда и отнес Эмилию в комнату. Горничные помогли ей переодеться в домашнее платье и оставили одну.
«Даже понарошку не могу нормально выйти замуж, — горько подумала Эмилия. — Ни свадьбы, ни кольца… голодная…» Она забралась на кровать и легла, обхватив руками подушку. Странно, что ее не переодели ко сну. Господа аристократы еще что-то планируют на сегодня? Она зевнула и закрыла глаза.
Уснуть не удалось. В комнату ворвался Даниэль, велел вставать и идти за ним. Эмилия послушно поплелась следом, проклиная тот час, когда решилась подписать контракт.
Даниэль привел ее в кабинет Мартина. Муж вежливо поднялся ей навстречу, усадил на диван и, словно волшебник, сдернул белую салфетку с подноса, стоящего на столе. Эмилия чуть слюной не подавилась. Наконец-то она может поесть! Жареные колбаски, теплые лепешки, начиненные паштетом, тонко порезанное мясо, тушеные овощи… Мартин сам наполнил тарелку и подал
