инструкции. Эмилия с ужасом слушала что-то про «парить ноги в растворе горчицы» и «дышать над кастрюлей с кипящей водой каплей ментолового масла». Он бы еще клизму прописал или пиявки! Хуже всего, Мартин всерьез собирался заняться этой экзекуцией.
«Не дамся!» — решила Эмилия, спрятавшись под одеялом.
Мартин не стал настаивать:
— Думал, ты хочешь вылечиться побыстрее. Лекарства тоже пить не будешь?
Эмилия хотела ответить, но не смогла. По всему выходило, она снова ведет себя как малое дитя. Но почему? Глаза вдруг наполнились слезами, и она позорно расплакалась. Мартин повел себя странно. Сгреб ее с кровати вместе с одеялом, усадил на колени и прижал к себе. Молча.
Поплакала она совсем немножко и задремала, утомившись от переживаний. Ей приснилось прошлое.
Это было первое лето после смерти родителей. Тетя Сима увезла Эмилию и Милену в деревню на каникулы. Свежий воздух, натуральные продукты, новые люди. Первые дни девочки лишь послушно копались в огороде, помогали по хозяйству. А потом оттаяли, познакомились с местными — и понеслось. Речка, лес, танцы в клубе, девчачьи посиделки на сеновале.
Иногда и озорничали — не со зла, а из-за жажды приключений. И зачем нужно было лезть на чужой огород за огурцами, если у тетки Симы свои, как на подбор: пузатые, зеленые, пупырчатые, сладкие? А собаку соседскую зачем дразнили? Ночью на кладбище — так это вообще детский сад. Страшно, до дрожи в коленках, но ведь на спор!
Эмилии приснилась расправа, которую учинила тетя Сима за помидоры. Они всей бандой устроили помидорный бой на колхозном поле. И что на них нашло? Сторож, поймавший их с поличным, сдал всех родителям. Тетя Сима, не раздумывая, схватилась за хворостину. Первой досталось Миленке — по голым ногам. Она визжала и плакала, но не сопротивлялась справедливому наказанию. Эмилию же чуть ли не наизнанку выворачивало при одной только мысли, что она — следующая на очереди. И не боли она боялась.
Отпустив Милену, разгоряченная тетя Сима повернулась к Эмилии.
— Меня нельзя бить! — неожиданно даже для себя самой выкрикнула Эмилия.
— Это почему же? — опешила тетя Сима.
— Я взрослая!
— Взро-о-ослая… Да ты хоть понимаешь, какой мне теперь штраф платить?!
— Да, взрослая! И я решу все по-взрослому! А если не получится… тогда и будете пороть.
Эмилия проснулась с колотящимся сердцем. Мартин уже уложил ее в кровать и снова работал. Она видела его сбоку: красивый профиль, сосредоточенное лицо.
Тогда тетя Сима отступила. Видимо, решила посмотреть, как малолетняя пигалица будет решать проблему «по-взрослому». А Эмилия отправилась в колхоз и подрядилась на работу, полоть сорняки в счет причиненного ущерба. С тех пор она несла ответственность и за себя, и за сестру. А потом и за тетю Симу.
Деревенская тетя в городе совсем терялась. Лишить племянниц столичного образования она не могла, поэтому приходилось выживать. Эмилия виртуозно скандалила в домоуправлении, добиваясь перерасчетов за квартплату. Она умела договариваться с сантехниками. Она выбивала тетке льготные рецепты в поликлинике. Она стала взрослой и привыкла рассчитывать только на свои силы. Даже мужчины, с которыми она встречалась, не спешили разделить с ней ответственность за что бы то ни было. Или она не позволяла?
А вот Мартину позволила. Мало того, с удовольствием позволила, тут же доверившись ему.
Почему?
Она не знала о нем ничего до той встречи в Александровском саду. А что она знает о нем теперь? Немало. Достаточно, чтобы доверять. Но с играми в маленькую девочку надо заканчивать.
Эмилия поднялась и подошла к Мартину. Говорить не получалось, и она жестами попросила у него лист бумаги и карандаш.
«Хочу лечиться», — написала она крупными буквами и грустно улыбнулась.
— Ложись, горюшко ты мое, — пробормотал Мартин, подталкивая ее к кровати. — Честное слово, я отправил бы тебя в лучшую клинику твоего мира, если бы мог. Придется потерпеть, солнышко.
Эмилия позволила себя уложить, но слова Мартина вызвали беспокойство. Она зажестикулировала, снова требуя письменные принадлежности. Но Мартин понял ее и без слов.
— Иногда барьер не пускает обратно, — пояснил он. — Да, ты поняла правильно, я не могу вернуть тебя в твой мир. Но это
