мнении, что женщинам в Зоне не место. Ассистировать мне будет Шапкин. Сборы назначены на 20-е число.
6.06.20хх
Никогда не предполагал, что одному человеку для жизни надо столько барахла. Вот, сижу, смотрю на эту гору вещей на кровати, которую мы с Настей приготовили в дорогу… Черт! Куда я все это складывать буду? Настя отправилась домой. Наверное, самым правильным решением будет скинуть все на пол и лечь спать.
18.06.20хх
Черт! Черт! Черт! Все кувырком. Шапкин ухитрился сломать ногу. Надо же, какое несчастье! А главное – как вовремя… Впрочем, что я? Может, действительно случайность?
* * * Произошло то, чего я боялся… Настя едет со мной.
19.06.20хх
Все готово к отъезду. Прототип упакован и подготовлен к транспортировке. Сегодня полдня обсуждали детали отъезда. Пикитов тоже едет с нами. Оставил своим замом Сашку Карина. Сначала полагалось наоборот, но позже Пикитов сам захотел принять участие в эксперименте. А я думаю, что ему просто совестно отправлять своих сотрудников в Зону, а самому отсиживаться. Дурак! У него жена и трое детей. Лучше бы о них подумал.
23.06.20хх
У нас все, как у всех. Никто ничего не знает, никто ни за что не отвечает. Обосновались на распределительном пункте. Он же называется у них гостиницей. На самом деле – это просто барак такой, разделенный перегородками. КПП в десяти километрах от нас. Но пока нет ни сопровождающих, ни путевого листа для груза, ни наших пропусков. Пикитов носится то туда, то сюда с квадратными глазами и пеной у рта. Холодно и сыро. Снаружи льет дождь. Сейчас уже ночь и Настенка спит рядом. В проход между койками капает с дырявой крыши вода. А я снова хочу в отпуск, куда-нибудь, где тепло, сухо и солнечно.
25.06.20хх
Наконец-то! Трясемся в грузовике. Писать тяжело…
На второй день наших барачных мучений ситуация решилась. Пикитов получил пропуска и путевые листы для груза. Прибыли и сопровождающие – военные. Как выяснилось, они откомандированы в наше распоряжение на весь срок. Значит, придется знакомиться. Не люблю военных. Старший их, капитан, тут же попытался навести свои порядки, но был осажен Пикитовым. Так они и дуются друг на друга, как дети.
Настенка после двух ночей в бараке вся взъерошенная и лохматая. Выглядит очень мило. Я ей сказал об этом, а она попросила, чтобы я над ней не издевался.
Мы погрузились в три машины. Одна головная – какой-то армейский джип, похожий на виллис времен Великой Отечественной войны, но современный. В него сели двое, не считая водителя – Пикитов и капитан. Затем тентованный грузовик. В нем мы с Настей, еще трое наших и четверо бойцов сопровождения. И третья машина, грузовик с деталями установки и прочим нашим барахлом (вода, еда, палатки и т. д.). Солдаты поглядывают на Настю. Мне это не нравится.
Дождя вроде нет, но в воздухе за бортом висит капельное марево.
Егор оторвался от чтения дневника. Сильно болела голова. Было жарко и душно. Он провел рукой по лицу, смахивая испарину, вытащил из рюкзака бутылку с водой и сделал несколько жадных глотков. Стало легче, но все равно свое состояние журналист оценивал как крайне неудовлетворительное. Самым правильным сейчас было бы лечь и отдохнуть, но желание прочесть дневник до конца пересиливало здравый смысл. Полянин понимал, что другой такой возможности может не представиться. Неизвестно, когда вернется хозяин жилища. Собравшись с силами, журналист продолжил чтение.
26.06.20хх
Мы на месте. Приехали вчера вечером. Пока разгружались – стало темнеть. Совместно с солдатами наладили «дизель» и уже при свете фонарей ставили палатки. Бункер, конечно, было бы надежнее, но где же его взять? Ящики сложили стеной, какая-никакая защита получилась. Сверху натянули тент, разместили внутри несколько металлических столов и рацию. Теперь там пункт связи. Одну большую палатку поставили для нас, и еще одну, трехместную, для солдат. У Наськи своя маленькая палатка есть. Но мы ее ставить не стали. Она остерегается оставаться одна. Все время, пока возились, были слышны какие-то подозрительные звуки. Я спросил у капитана, что это такое, словно кто-то большой кашляет и сипит вдалеке. Он ответил, что это
