– Руки, – второй раз за день лениво произнес капитан.
Охотник просунул руки сквозь прутья решетки, и капитан снял наручники.
– Послушай, а что ты мне в ответ сказал, когда я тебя «пиндосской мордой» назвал? – полюбопытствовал капитан.
– Да ничего особенного.
– А все-таки?
– Обозвал тебя тупым ублюдком.
– Ах ты! – капитан попытался дотянуться до сталкера, но тот отступил вглубь камеры. – Ладно, потом еще поговорим.
– Хороший ты парень, капитан, – пробормотал Охотник, ложась на пол и забираясь под нары.
– Эй, ты чего? Совсем спятил? – удивился военный, – если ты не в курсе, то нары придуманы для того, чтобы спать на них, а не под ними.
– Который час? – вместо ответа спросил сталкер.
– Без пяти полдень, – ответил капитан, глянув на часы, – куда-то торопишься?
– Ты иди, капитан, отдыхай. А спать я уже давно привык на земле. Так что на полу мне как-то уютнее, чем на нарах.
– Ну-ну, – кивнул офицер и удалился.
Егор в столовой грустно поглощал армейский рац-паек, предоставленный ему Вайсом. О корреспонденте позабыли, и не сказать, чтобы это сильно расстроило его, но очень хотелось получить наконец пропуск от американца и вернуться домой. Наверное, изначально не следовало пытаться устроиться в сталкерской деревне, не стоило и прикидываться сталкером. Можно ведь было, как те же американцы или немцы – заплатить небольшую сумму опытному проводнику и устроить себе «сафари». Понарошку, исключительно с целью ознакомления. Так ведь нет, захотелось приключений! Попробуй выберись теперь отсюда… Он в раздражении бросил ложку, достал блокнот с карандашом и принялся записывать события последнего дня. За этим занятием его и застал Вайс, который отдыхать пока не собирался. Агент принес с собой то самое загадочное устройство со шкалой и проводами и документацию.
– Что там с Кюри? – спросил журналист.
– Печально говорить о вашем друге, Егор, но он оказаться преступником, – ответил Вайс.
– Он мне вовсе не друг, – возразил Полянин, – мы познакомились случайно. В чем же он обвиняется?
– В убийстве, – пожав плечами, сообщил агент и уточнил: – Во множестве убийств.
– Вы уверены? Он совсем не похож на убийцу, хотя… – Егор вспомнил, как хладнокровно сталкер привязал его к дереву, чтобы подманить мимикрима, а позже пристрелил Митяя с подельниками…
– Действительно, – оживившись, ответил Вайс, – совершенно не похож. У нас есть курсы, кое-что по психологии преступников. И Кюри, или как он себя называет, Охотник, в самом деле, не имеет в типе ничего общего с другими убийцами. Я изучать многие дела. Я ведь аналитик, это моя должность. Тем не менее, на его вине не просто много убийств, а очень много. И он в них сознался сам, без принуждения.
– Кюри? Сам сознался?! – поднял брови журналист. – Я не психолог и не аналитик, но скажу вам следующее: за все время, что я с ним общался, он не сказал о себе ни одного слова правды. Точнее, вообще ни одного слова о себе. Он рассказывал мне про Зону, про то, как определять и обходить аномалии, какие здесь есть движения, группировки, какие уязвимые места у мутантов. Много чего рассказал. Но как только разговор касался его самого – отшучивался или замолкал. Но ведь у меня обычно получается разговорить человека, это профессиональное, меня этому учили. И, тем не менее, в случае с Кюри я потерпел неудачу. Конечно, я могу ошибаться, у меня немного опыта, но мне кажется, если он вам в чем-то признался, то либо он вас обманул, либо ему это зачем-то было нужно.
Вайс задумался на несколько секунд над словами журналиста.
– Возможно, он хотел меня отвлечь от… Впрочем, я пришел к вам не за тем, чтобы обсуждать его признание. У меня к вам просьба.
– Я вас слушаю.
– Это… устройство, – Джерри потряс «вольтметром», – здесь есть документы. Я смотреть их, но не понимаю многих обозначений, хотя написано по-русски, и слова мне знакомы. Я хотел вас просить помочь мне разобраться – в чем назначение этого… прибора.
– Давайте попробуем взглянуть.
– Давайте, – кивнул Вайс, передавая документацию Егору.
Журналист взял кипу бумаг и принялся их листать.
