Разговор. Такие разговоры немыслимо вести в седле, когда все мысли о том, чтобы это безумие наконец закончилось. Потому и вели его ночью, когда большая часть нашего войска спала, а меньшая охраняла этот самый сон от возможных нарушителей. Уже совсем рядом относительно рядом, само собой были кочевья печенегов. Не случайные одиночки, а центры, где располагались главные становища всех четырех левобережных племен: Иртим, Гила, Харавои, Хопон. И мне было абсолютно безразлично, какое из них первым попадет под удар.
Шатер на сей раз никто не разбивал по причине отсутствия такового. Да-да, именно так, путешествовали совсем налегке, а выделяться совсем уж повышенным комфортом на фоне обычных варягов я не чел возможным. Хоть и крайне ценю удобства в пути, но не в ущерб собственной репутации. Так что сидели на обычных подстилках вокруг небольшого костра, разложенного в яме и прикрытого сверху, чтобы не было видно издалека: Ратмир Кархаухий, Лейф Стурлассон, Магнус да я.
— Печенеги уже должны знать о нас, — скорчив кислую мину, процедил Карнаухий, вспоминая вечерние донесения от сотен конников Гостомысла. Ближе всего стан племени Иртил, они должны либо готовиться к обороне, либо бежать.
— О чем ты, Ратмир? — незло усмехнулся хитрый Магнус. Ну что могли сказать своим главам семей, младших и больших родов те несчастные пастухи-степняки, что оказались быстрей болтов самострелов и стрел луков конников нашего Гостомысла? Поведали, что их собратьев перестреляли и порубили воины в бронях, что похожи на россов. Считать они не обучены, только по числу пальцев, да и то «Много их, словно травы в степи»! — воскликнул он, подделываясь под всполошенного печенега, причем получилось неплохо. Вот и пусть гадают сколько нас.
— Могут и угадать, Магнус.
— Вряд ли. Сам подумай, Лейф, было ли такое, что к ним в родные кочевья варяжское войско направлялось? Да еще сразу после того, как одержало победу?
— Не было, — подтвердил Стурлассон. Тогда и впрямь могут подумать, что это несколько сотен особо удалых молодцев клинками помахать отправились. Позабавиться, удаль свою показать. Против такого врага можно и в оборону встать, а потом еще и пощипать, когда те обратно повернут.
Вот и отлично. С возникшими было сомнениями парни разобрались, теперь можно перейти собственно к завтрашним планам. А их у нас много.
— Помните, что для нас важнее всего?
— Конечно, брат, — мигом отозвался жрец Локи. Быстрый бросок к главной стоянке племени, атака, короткое преследование, но не особо увлекаясь.
— Потому что
Стурлассон, на которого я сейчас пристально смотрел, вздохнув, вымолвил:
— Помню я все, Мрачный. Нам нужно поселить в их сердцах страх и ужас. А лишь потом убить как можно больше печенегов. Пока пусть бегут, если сумеют. До Днепра, где поджидает Петля с драккарами и возможностью высадить на берег немалое число варягов.
— Полон
— Мужчины, способные держать клинок, создадут больше хлопот, чем нужно. Да и наш поход не за добычей, а для кары всех тех, кто только осмелился или просто замышлял прийти на Русь с войной и бедой.
— Ну и последнее. Насчет девок. Ты, Магнус, и так все ведаешь. А вот тебе, Ратмир, да и Лейфу тоже, вновь напомню, чтобы своим живорезам передали. Вернетесь все веселые дома вас ждут с нетерпением. Хоть на месяц там безвылазно поселитесь, лично прослежу, чтобы гулящих бабенок на всех братьев-варягов хватило. Но тут даже чтоб помыслить не смели!
Сопят в четыре дырки. Никаких возражений и тем паче обид. Что вы. Зато непонимания полон доспех. Своим личным хирдманам, точнее большей их части, я уже не раз объяснял причину подобного запрета. А вот эти два красавца вроде и слышали, но явно мимо ушей пропустили. Что ж, придется очередной ликбез проводить.
Картина маслом! Ночная степь во всей ее мрачновато-величественной красе. О чем-то печалится неведомая птица, невидимая как по причине темноты, так и из-за высокой густой травы. Всхрапывают четвероногие животины, в просторечии лошадьми именуемые. Может и хотели бы заржать, да вот только перетянутые морды позволяют большинству из них лишь вот так вот печально пофыркивать. Что поделать, шум нам всем крайне нежелателен.
Не близко но и не слишком далеко звучит чей-то раскатистый храп. Заливается, выводя рулады. Варяг, он ведь не лошадь, ему морду лица тряпкой не перетянешь. Впрочем, его, в отличие от лошади, так далеко не слышно, да и не встревожится никто. Шуршание травы, колыхаемой то ветром, то бдящими караульными, тоже добавляет свою скромную лепту в богатство звуков ночи.
