Справились. С раскидыванием скромных наших сил на составляющие. Полтысячи пеших и столько же конницы на охрану обоза и пленных. Еще тысяча исключительно конные воины. Ну а остальные, как и всегда, пешим порядком. Никакого резерва, увы и ах. Сократившиеся после прошедших сражений людские ресурсы заставляли меня если не рисковать, то уж точно повышать накал предстоящей битвы.
Ворчание Оттара, оставленного следить за ранеными, добычей да пленными, немного развлекало. Было очевидно, что опытный варяг сделает свое дело, но как же ему хотелось быть на острие атаки. Пусть не в первых рядах, в глубине хирда. Но все равно. А тут оставаться вдалеке и ждать, ждать исхода рычащей вдали битвы. Я его в чем-то даже понимал, но кто-то должен был остаться и здесь. Защиту своих абы кому не доверить. Оттару же битв еще хватит, о недостатке сражений на Руси никогда говорить не приходилось.
Агония. Только этим словом можно было описать творящееся на берегу Днепра. Зная, что подходит войско руссов, жаждущее крови и мести, ханы племен Харавои и Хопон попытались в очередной раз избавиться от мешающих переправе драккаров. И у них были надежды на успех, ведь несколько кораблей уже либо приткнулись к берегу, наполовину выгорев, либо беспомощно выходили из боя, отползая вниз по течению. Гребцов на таких оставалось совсем мало, вяло шевелились лишь несколько пар весел из двенадцати-шестнадцати. Даже «Висельник», на котором держал флаг Эйрик Петля, красовался обгорелым бортом.
С берега летели зажигательные стрелы. Простенький их вид, но качество компенсировалось количеством. В воду обрушивались все новые и новые печенеги — в основном конные, хотя попадались и пешие — подбираясь к драккарам, стремясь забросить на борт крюк и забраться наверх по веревке. Их сбивали обратно, но при этом вынуждены были подставляться под обстрел. Обычный и с плотов, что держались ближе к берегу, использовались сейчас не так плавсредство, но как платформы для лучников.
Маневрирующие драккары, жалобно ржущие лошади, тонущие люди, мертвые и умирающие Казалось, что демоны смерти летают над рекой, радостно взирая на происходящее. А тут еще «Висельник», в очередной раз меняя положение, выпустил из бортового сифонофора струю огневой смеси.
Понятно, почему драккар Эйрика сманеврировал. Кому же охота попасть под собственное оружие? Во-от! А так выстрел оказался успешный, накрыв подплывающую группу.
А вот слышать вопли заживо сжигаемых не хочу. Наслушался уже и не раз! Хорошо, что звуки так далеко не долетают, а если и доносятся отголоски, то смазанные, лишенные индивидуальности. Если бы еще не моя хорошая память и способность домысливать. Бр-р! Жуть да и только.
Заметили. Нас заметили и засуетились. Продолжать атаковать драккары было самоубийством, тогда мы бы начали нещадно вырезать печенежские толпы с тыла. Они не успели проложить себе путь. Молодец. Петля, я в тебя верил! Правильно верил! Пусть потеряна часть драккаров, на других прорежена команда. Ничего, главное вы справились. Теперь пришли мы
Дальнейшее сражение не было чем-то особенным. Никаких новых тактических ходов, сложностей, хитростей. Все уже было сделано ДО этого момента. Стратегически мы переиграли печенегов, сначала обрушившись на племена по отдельности, а затем заставив их биться лбом в крепкую преграду. Оставалось лишь извлечь устрицу из приоткрывшейся раковины. Сложно? Нет. Затратно? Да.
Частично измотанные тысячи печенегов хоть и были зажаты меж двух угроз, но готовы были стоять до последнего. Им было кого и что защищать. А нам было за кого мстить. У многих печенежские набеги забрали если не родича, то друга или хорошего приятеля. И неизвестно что было лучше: найти тело или же знать, что знакомую женщину или родную кровь, не способную за себя постоять, увели на аркане в степные кочевья.
Пожалуй, это был не бой, а остервенелая грызня с обеих сторон. Уверен, что когда потом, спустя месяцы и годы, я захочу вспомнить происходящее, перед внутренним взором всплывут лишь отдельные фрагменты. А как иначе, ведь ожесточение здесь перевалило за все возможные пределы. Вражда между Русью и степью началась давно, еще в незапамятные времена. Менялись виды степняков, но бедствия, исходящие от них, не уменьшались. В моем будущем эта борьба отняла слишком много сил и крови. Здесь появился шанс это изменить. Именно поэтому я стремился вырвать этот сорный куст с корнем, чтобы из остатков не проклюнулись новые ядовитые ростки.
Всеми силами печенеги наваливались на хирды, понимая, что только сокрушив их, смогут уйти. Куда угодно, в любую сторону. Лишь бы вырваться на простор степи. Прорывы отдельных отрядов при сохранившейся нашей силе им ничего не дали бы позади были маломобильные женщины и дети.
Передние ряды гнулись, прогибались, порой даже случались прорывы внутрь строя. Их приходилось гасить, подтягивая хирдманов из задних линий, замыкая прорвавшихся в этакие миникотлы и как можно быстрее уничтожая. Наша конница скользила по
