Стрела лишь подтвердила предположение молодого человека. Это была не тоненькая палочка с легким наконечником, а этакий метровый дротик из моченого дуба, толщиной в большой палец и с затупленным железным наконечником граммов в сто весом. Почему тупым – тоже понятно. При сильном ударе в кость или броню тонкое острие имеет привычку обламываться и сбивать оружие с направления. Затупленный наконечник проходит препятствия ровнее. В общем, сразу видно, что инструмент предназначен для работы с высокими нагрузками.
– Как ты сделала такой невероятный лук, лунноликая?! – Бог войны вскинул восхищенные глаза на хозяйку.
– Легко. – Лицо охотницы порозовело от смущения, она приняла оружие, как бы случайно коснувшись пальцев Викентия своими. – Вот здесь, с внешней стороны, три ряда лосиных сухожилий на рыбий клей посажены и на концах плеч, понятно, закреплены накрепко. Изнутри на выгнутом, без тетивы, луке вырезанные из копыт пластины плотно-плотно одна к другой наклеены. Сверху все щучьей кожей покрыто. Опосля тетива натянута. Когда стрелу пускаешь, жилы растягиваются, копыта сжимаются. Чем толще то и другое сделаешь, тем туже оружие в итоге получается.
– Мне можно сделать такое же, Девана?
– Ты ведь даже натянуть его не способен! – рассмеялась женщина.
– А я слово заветное знаю! – многозначительно вскинул брови бог войны.
– Жди здесь! – Могучая охотница вышла из горницы, вскоре вернулась с луком, очень похожим на свой, протянула гостю: – Вот, бери! Себе про запас держу.
– Поклон тебе за подобный подарок. – Викентий двумя руками принял истинное для здешней эпохи сокровище. – Век благодарен буду! Да токмо я в одиночку не воюю. Со мною всегда войско идет. Мне таких не меньше десятка нужно.
– Смертным не натянуть подобного лука, Один!
– А я слово тайное ведаю, – опять улыбнулся Викентий.
– Даже не знаю, что сказать. – Девана вернулась за стол, зачерпнула мед. – Тебе они когда надобны?
– Коли Макошь с Табити не помирятся, – бог войны бросил на Светлану короткий взгляд, – тогда к ледоходу.
– Я посажу мастеров, – кивнула хозяйка крепости. – Время ныне спокойное. До весны, полагаю, управятся.
– Благодарю тебя, великая. – Викентий искренне прижал к сердцу и опустил вниз ладонь. – Твоя доброта сотню жизней славянских спасет.
– Надеюсь… – согласно кивнула охотница и приподняла ковш: – За твою победу, сварожич!
После пирушки Светлана, по просьбе Викентия, отправилась с богом войны не в Вологду, а в чертоги премудрого Сварога.
Священных мастеров гости застали не в кузне, а за ужином. Снедь у них была простая – белорыбица, репа с капустой да оленина, – но обильная. Тяжелый труд требовал многих сил.
– Приветствую тебя, великий, – низко поклонилась основателю рода девушка.
– Долгих тебе лет, дедушка, – приложил руку к груди Викентий и тут же опустил на стол принесенный лук: – Натяни, студент!
Матвей взял оружие в руки, потужился, потужился – но добился лишь басовитого гудения тетивы.
– Прошу любить и жаловать, священный лук великой охотницы Деваны, – представил оружие бог войны. – Вундервафля эпохи. Дальнобойность метров пятьсот по высоте и километр по дальности.
– Да уж, внученька стрелять умеет, – улыбнулся Сварог, довольно оглаживая пышную бороду.
– Мне нужно, чтобы им могли пользоваться рядовые бойцы.
– Ты хочешь сделать арбалет?
– Молодец, студент! Быстро соображаешь. Сыромятное железо пригодно для спусковых механизмов?
– Без проблем, – взвесил лук в руке недоучившийся технолог.
– Мне нужно десять. До весны.
– До весны время есть, чадо, – степенно ответил премудрый Сварог.
– И хотя бы по сотне стрел на «ствол»… – Викентий весь напрягся в ожидании ответа.
– Коли надо, сделаем, – пообещал бог-кузнец.
– Благодарю, дедушка, – молитвенно сложил перед собой руки великий Один. – Коли так, то жить можно. Не пропадем.
Зима заваливала мир глубокими сугробами, ломала его трескучими морозами, билась жестокой вьюгой о бревенчатые стены домов, бессильно скользила над чумами, пыталась засыпать снегом дымовые продыхи. И в бессилии отступала. А в человеческих жилищах тем временем горел огонь, люди играли в кости и пели песни, любили, шутили. Там дышали меха и калилось железо, стучали молоты и звенели наковальни. Там умелые мастера раскалывали дубовые чурбаки на толстые планки, а потом шкурили их кожей с песком, доводя прямоту и гладкость каждого древка до совершенства.
