невредимыми покинуть здание.
Я завел пустот в маленькую комнату. Все попятились и прижались спиной к стенам, одновременно зажимая руками нос. Чудовища прошествовали мимо и столпились у тяжелой двери. Самая высокая пустoта опустилась на колени, и я снова ее оседлал, отчего стал таким высоким, что был вынужден пригнуться, чтобы не касаться головой потолка.
Из коридора до нас доносились голоса тварей. Вне всякого сомнения, они подкладывали очередную бомбу. Мы решили дождаться взрыва и замерли в безмолвном ожидании.
Наконец, Бронвин нарушила повисшее в воздухе напряжение:
– Я думаю, мистер Джейкоб должен нам всем что-то сказать.
– Например? – удивился я, разворачивая пустoту так, чтобы видеть остальных.
– Но ведь вы сейчас поведете нас в бой, – пояснила Бронвин. – Что-то руководящее.
– Что-то вдохновляющее, – поддержал ее Хью.
– Что-то, от чего нам станет не так страшно, – пробормотал Гораций.
– Мы все испытываем на себе огромное давление, – немного смущаясь, заговорил я. – Я не знаю, станет ли от этого кому-нибудь легче или нет, но вот о чем я думал. Я знаком с вами всего несколько недель, но мне кажется, что на самом деле гораздо дольше. Вы мои самые лучшие друзья. И мне странно думать о том, что всего пару месяцев назад я был у себя дома и даже не знал, что вы и в самом деле существуете. И еще у меня был дедушка.
Из коридора послышался шум, приглушенные голоса, а затем лязг чего-то тяжелого и металлического об пол.
Я повысил голос и заговорил громче:
– Я каждый день думаю о своем дедушке, и мне его очень не хватает. Но один очень умный друг когда-то сказал мне, что в жизни не бывает ничего случайного. На все есть своя причина. Если бы я не потерял его, я никогда не нашел бы вас. Поэтому, наверное, я должен был потерять одну часть своей семьи, чтобы найти другую. Во всяком случае, именно так я себя среди вас чувствую. Как в семье. Как один из вас.
– Ты действительно один из нас, – произнесла Эмма. – И мы твоя семья.
– Мы тебя любим, Джейкоб, – пропищала Оливия.
– Знакомство с вами, мистер Портман, это нечто, – произнесла мисс Сапсан. – Ваш дедушка мог бы вами гордиться.
– Спасибо, – взволнованно и смущенно ответил я.
– Джейкоб? – подал голос Гораций. – Можно я тебе что-то подарю?
– Конечно, – ответил я.
Остальные, почувствовав, что между нами происходит что-то очень личное, начали перешептываться.
Гораций подошел к пустoте настолько близко, насколько смог, и, слегка дрожа, протянул мне свернутую ткань. Я принял подарок, дотянувшись до него со своего возвышения на спине пустoты.
– Это шарф, – пояснил Гораций. – Мисс Сапсан сумела передать мне спицы, и я вязал, сидя в камере. Думаю, что это не позволило мне сойти с ума.
Я поблагодарил его и развернул шарф. Он был совсем простым и серым, с бахромой на концах, но вязка была очень ровной, а в одном углу даже виднелась моя монограмма – ДжП.
– Ничего себе! Гораций, это…
– Это далеко не произведение искусства. Если бы у меня была моя книга узоров, я бы связал кое-что получше.
– Это потрясающий подарок, – произнес я. – Но откуда ты знал, что вообще сможешь меня еще увидеть?
– Мне приснился сон, – скромно улыбнувшись, признался он. – Ты его наденешь? Я знаю, что сейчас не холодно, но… на удачу?
– Конечно, – воскликнул я и неуклюже обернул шарфом шею.
– Нет, это ни за что не будет держаться. Надо вот так.
Он показал мне, как сложить шарф вдвое, затем накинуть его на шею и продеть концы в образовавшуюся петлю. Теперь он был аккуратно завязан прямо на горле, а концы опускались на рубашку. Не самое боевое убранство, но я решил, что хуже мне точно не будет.
К нам бочком пододвинулась Эмма.
– Тебе приснилось еще что-нибудь, кроме показов мужской моды? – спросила она у Горация. – Например, где может скрываться Каул?
Гораций покачал головой и принялся рассказывать сон.
