сдали в утиль или отвезли в музей, где самолеты теперь пылились за натянутыми канатами под изумленными взглядами школьников, которым эта война казалась такой же далекой, как и Крестовые походы. Для меня она в прямом смысле слова шла еще вчера. С трудом верилось в то, что под ногами те же затемненные и покрытые кратерами воронок улицы, по которым еще вчера ночью мы бежали, спасая свои жизни. Теперь их было не узнать. Как будто из пепла возникли торговые центры, да и все эти люди тоже. Одетые в фирменные шмотки, они шли, опустив головы и уткнувшись в телефоны. Настоящее внезапно показалось мне странным – каким-то банальным и рассеянным. Я чувствовал себя одним из мифических героев, который с боем вырвался из подземного мира только для того, чтобы понять, что верхний мир столь же ужасен, как и нижний.
И вдруг до меня дошло – Я действительно вернулся. Я снова в настоящем, и я перешел границу без малейшего вмешательства мисс Сапсан… что считалось невозможным.
– Эмма? – окликнул я девушку. – Как я сюда попал?
Она пристально смотрела вперед, чтобы заметить малейший намек на опасность.
– Куда, в Лондон? На поезде, глупыш.
– Нет. – Я понизил голос. – Я имею в виду время. Ты говорила, что отправить меня обратно способна только мисс Сапсан.
Она посмотрела на меня прищурившись.
– Да, – медленно произнесла она. – Только она.
– По крайней мере ты так думала.
– Нет, это действительно так. Я в этом уверена. Так уж все устроено.
– В таком случае, как я сюда попал?
Она растерялась.
– Я не знаю, Джейкоб. Может…
– Ага! – взволнованно воскликнул Эддисон, и мы посмотрели на него, пытаясь понять, что он нашел. Все его тело вытянулось в струнку и указывало на улицу, на которую мы только что свернули. – Теперь я чую следы десятков странных существ – многих десятков. И все они свежие!
– И что это означает? – спросил я.
– Что сюда привели и других похищенных странных людей и зверей, а не только наших друзей, – ответила за Эддисона Эмма. – Логово тварей где-то рядом.
– Здесь? – изумленно огляделся я. По обе стороны улицы протянулись фастфудовские ресторанчики и магазины дешевых сувениров. В этот самый момент мы стояли под неоновой вывеской одной из забегаловок. – Я представлял себе это иначе… Это место мне виделось более… зловещим, что ли.
– Что-то вроде подземелья в темном и сыром замке, – кивнула Эмма.
– Или концентрационный лагерь, окруженный колючей проволокой и охраняемый автоматчиками, – поддержал ее я.
– В снегах. Как на рисунке Горация.
– Возможно, мы еще найдем именно такое место, – вмешался Эддисон. – Не забывайте: скорее всего, это всего лишь вход в петлю.
На другой стороне улицы туристы фотографировались на фоне одной из канонических красных телефонных будок. Затем они заметили нас и защелкали фотоаппаратами.
– Эй! – воскликнула Эмма. – Нечего нас фотографировать!
На нас уже стали оглядываться. Ведь герои комиксов остались позади, на этой улице мы всем бросались в глаза.
– За мной! – прошипел Эддисон. – Все следы ведут туда.
Мы поспешили за ним.
– Если бы тут был Миллард, – вздохнул я, – он мог бы совершенно незаметно все вокруг исследовать.
– А если бы здесь был Гораций, он мог бы вспомнить сон, который бы нам помог, – кивнула Эмма.
– Или найти нам новую одежду, – добавил я.
– Если мы не замолчим, я заплачу, – пробормотала Эмма.
Мы подошли к пристани. Здесь кипела жизнь. Солнце отражалось от воды – узкого заливчика мутной Темзы. Толпы туристов в козырьках, со смешными рюкзаками за плечами сновали между несколькими большими катерами, предлагающими более-менее одинаковые туры по Лондону.
Эддисон остановился.
– Их привели сюда, – произнес он. – Похоже на то, что их посадили на корабль.
