ровно столько лет, на сколько оно выглядело, вместо его реального возраста в пятьсот семьдесят один год!
– Оказалось, что отмотались назад не только часы Перплексуса, – взволнованно добавила Эмма. – Это произошло со всеми нами! Со всеми, кто в тот день был в Абатоне!
– Похоже, это побочный эффект схлопывания петли, – пояснила мисс Сапсан. – Крайне опасный Источник Молодости.
– Так, значит… стремительное старение вам больше не угрожает? Никогда?
– Не более чем тебе! – смеясь, ответила Эмма. – На один день за один день!
– Это… потрясающе! – пробормотал я, пытаясь осознать все, что мне рассказали. – Вы уверены, что я не сплю?
– Абсолютно уверены, – заверила меня мисс Сапсан.
– Джейкоб, можно мы немного у тебя погостим? – подбегая ко мне, спросила Клэр. – Ты говорил – приезжайте, когда хотите!
– Я подумала, что можно совместить это со своего рода каникулами, – поддержала ее мисс Сапсан, прежде чем я успел что-то ответить. – Дети почти ничего не знают о двадцать первом веке, а кроме того, этот дом выглядит гораздо комфортабельнее старой крысоловки Бентама. Одни сквозняки чего стоят! Сколько спален?
– Э-э… кажется, пять.
– Да, этого достаточно. Более чем достаточно.
– Но как же мои родители? И мои дяди?
Она взглянула на машину и махнула рукой.
– Твоим дядьям мы сотрем память. Никаких проблем. А что касается родителей, то, как говорится, тайное стало явным. Некоторое время нам придется за ними понаблюдать, подержать их на коротком поводке. Но если нормальных людей и можно склонить к нашей точке зрения, так это именно родителей великого Джейкоба Портмана.
– А также сына и невестку великого Абрахама Портмана! – добавила Эмма.
– Вы… вы знали моего отца? – робко произнес отец, выглядывая в окно автомобиля.
– Я любила его, как сына, – ответила мисс Сапсан. – Так же, как Джейкоба.
Папа моргнул, а затем медленно кивнул, хотя я сомневаюсь, что он хоть что-то понял.
– Они немного у нас погостят, – сообщил я отцу. – Хорошо?
Он снова широко раскрыл глаза и слегка отпрянул.
– Это… э-э… думаю, лучше спросить у мамы…
Она лежала на пассажирском сиденье, свернувшись калачиком и зажимая ладонями уши.
– Мама? – позвал я.
– Уходите, – простонала она. – Просто уходите! Вы все!
Мисс Сапсан наклонилась к ней.
– Миссис Портман, посмотрите на меня, пожалуйста.
Мама уставилась на нее сквозь прижатые к лицу пальцы.
– На самом деле вас тут нет. Я выпила за обедом слишком много вина, вот и все.
– Уверяю вас, мы абсолютно реальны. И возможно, сейчас в это трудно поверить, но мы все обязательно подружимся.
Мама отвернулась:
– Фрэнк, переключи канал. Мне не нравится это шоу.
– Хорошо, дорогая, – ответил папа. – Сынок, пожалуй, я лучше… э-э… э-э…
Затем он закрыл глаза, покачал головой и поднял окно.
– Вы уверены, что это не расплавит им мозги? – спросил я у мисс Сапсан.
– Они придут в себя, – ответила она. – Рано или поздно, но придут.
Мы всей толпой зашагали обратно к дому. Поднималась яркая луна, и жаркая ночь обволакивала нас дуновениями ветра и пением цикад. Бронвин толкала вслед за нами заглохший автомобиль, в котором продолжали сидеть мои родные. Я шел, держа за руку Эмму и все еще не веря в реальность всего, что только что со мной произошло.
– Я только одного не понимаю, – обернулся я к ней. – Как вы сюда попали? Да еще так быстро?
Я попытался представить себе, как девочка со ртом на затылке и мальчик с жужжащими вокруг его головы пчелами проходят контроль в аэропорту. А Миллард? Они что, провели его на борт тайком? Откуда у них вообще паспорта?
– Нам повезло, – ответила Эмма. – Одна из комнат Бентама ведет в петлю всего в сотне миль отсюда.
– В какое-то возмутительное болото, – подтвердила мисс Сапсан. – Крокодилы и грязь по колено. Ума не приложу, зачем моему брату понадобилось это место. Как бы то ни было, но мне удалось найти оттуда выход в настоящее. Затем нам оставалось лишь
