Руководство и доярки, стоя у коровника, терпеливо ждали, наблюдая, как райкомовская «Волга» прыгает по ухабам за трактором. В руках у одной женщины был хлеб с солью. У другой – трехлитровая банка молока.
Когда машина остановилась и трактор заглох, Антон вытащил ногу и поставил на землю. Потом вылез и посмотрел на испачканные грязью туфли. «Хорошо, что хоть я не в своих любимых замшевых лоферах от Prada», – подумал Антон. Он встал на ноги и выпрямился, смущенно улыбаясь робко поглядывающим на него людям.
Потом, по едва заметной команде директора, навстречу ему вышли розовощекие доярки с угощением. Антон отломил кусочек хлеба от круглого каравая, посолил его и проглотил, потом взял в руки трехлитровую банку с молоком и стал пить. Доярки начали петь песню и хлопать в ладоши, подбадривая его. Но это ему не помогло – выпить всю банку он не смог. Чьи-то руки забрали у него недопитую банку, накинули на плечи белый халат и стали обнимать его. Руки были мужские и женские. От них приятно пахло коровами и травой. Кто-то хлопал. Кто-то пел. У Антона сложилось впечатление, что его встречают так, словно он вернулся с войны или сбежал из вражеского плена. Ни слова не говоря, Антон сразу направился к трибуне, которую он заметил краем глаза в конце коровника.
Все пошли за ним, чавкая грязью. Коровы равнодушно жевали солому и мочились толстой желтой струей прямо под себя. На Антона и делегацию они никак не реагировали. В их глазах простиралась широкая степь, заросшая молодой зеленой травой.
Антон забрался на трибуну и начал говорить без предисловия. Он рассказывал селянам о ловле форели, о корабельных соснах, из которых Петр I делал свои корабли, о непролазной тайге и лечебном корне женьшеня, о реке Амур и тиграх, занесенных в Красную книгу, в общем, выдавал все, что знает о тайге и БАМе, начиная от школы и до настоящего времени. Когда его запал иссяк, он остановился и предложил задавать вопросы.
Доярки смущались и краснели, но молчали, исподлобья посматривая на Антона.
– …Сибирь – прекрасное место. Чистые реки и девственные леса. Я сам видел по телевизору, – сказал он просто.
Одна из доярок набралась смелости и задала вопрос:
– А как там с мужиками? А то мы тоже – девственны.
Все засмеялись, включая руководство и несколько коров.
– Мужиков там будет больше комаров, – заявил Антон. – Обещаю.
– Нам это нравится… – послышались выкрики из толпы.
Антон поднял руку вверх:
– БАМ – это отличная возможность завести новые романтические знакомства. Вспомните, например, «Сибириаду» и другие фильмы. Полно примеров. Я устану перечислять.
– А коровы там будут?
– Нет. Коров там не будет.
– А кого мы будем доить? – закричала толстая доярка в черных кирзовых сапогах.
– Мужиков! – ответила ей другая.
Все снова стали смеяться. Антон почувствовал себя свободно и легко, словно был среди друзей.
Тоненькая молодая доярка с ясными голубыми глазами вдруг сказала неуверенно:
– Я бы, девочки, наверное, поехала бы… – и тут же зажала ладонью свой рот.
Все стали над ней подшучивать и незлобно посмеиваться, девушка покраснела до мочек ушей и опустила глаза.
Антон посмотрел на нее и подумал про себя, что на БАМе шансов устроить свою личную жизнь у этой красавицы будет гораздо больше, чем здесь, и сказал:
– В конторе лежат образцы заявлений. Так что дело за вами…
Затем он слез и пошел к выходу, стараясь не упасть на обоссанную коровами скользкую землю. По дороге его перехватил директор совхоза и предложил пройти в кабинет для личного разговора в узком кругу особо избранных.
– Я не могу, – ответил Антон. – Работы много.
– От чистого сердца, – сказал директор и приложил руку к груди.
Видно было, что они долго готовились к встрече и потратили немало сил.
Назревала серьезная и долгая пьянка.
Но приехать к Наташе и ее отцу в первый рабочий день в лежачем состоянии Антон позволить себе не мог.
Он остановился и заглянул в глаза директору. В его круглых карих глазах плясали черти и громко били в бубны своими маленькими кривыми руками-копытцами. Там пели цыганки в красных шалях, наброшенных на плечи, и извивались блудницы, обливая свои голые бесстыжие тела молоком… Вино и водка там лились рекой…
