кроме большого человеческого спасибо?
Командиры групп, суровые вояки, отвечали четко. Они знали, что я пустой болтовни не люблю и ценю свое время. Так что все решили быстро и вскоре должны были отправиться к ближайшему порталу. Есть небольшая заминка, час-полтора, пока соберется весь караван. Но это роли не играло и всерьез на ситуацию влияния не оказывало. Можно немного подождать. Тем более что встретили нас хорошо, накормили и напоили. А еще я хотел отдельно пообщаться с командиром преображенцев, который намекнул, что имеется серьезный разговор. С каменецкими у нас отношения несколько натянутые сложились, поскольку мой покойный учитель ведьмак Вадим устроил у них переворот. А вот для преображенцев я практически свой. Все-таки именно в этом анклаве проживали Вадим с учениками, и когда я создавал базу на Кромке, она находилась рядом с их границами. Соответственно общались мы постоянно, и знакомых в этом анклаве у меня на порядок больше.
С Иваном Пилипенко, так звали преображенского офицера в капитанском чине, мы разместились в машине Ворона, и я спросил его:
– О чем хотел поговорить?
– Привет тебе должен передать, – ответил он.
– От кого? Неужели от генерала Гурьянова и его дочери? Или от своих начальников?
– Нет. – Пилипенко покачал головой. – От Елены-ведуньи. Помнишь такую?
Елену я помнил. Она была в группе, которая обнаружила меня, когда я впервые оказался на Кромке. Потом вместе бегали по лесам, спасались от монстров и живых мертвецов. Вместе добрались до Каменца, где провели ночь и занимались любовью. А потом вместе обороняли крепость Лика и снова бегали по дебрям.
Затем судьба развела нас в разные стороны. Я стал учеником ведьмака, а она осталась с повольниками в отряде Германа. Но наши пути-дорожки опять пересеклись, хотя и ненадолго. Вместе с Германом и его вольными бойцами ведунья участвовала в походе против демона Стейкорфа. А когда сборное войско людей, которое мы считали непобедимым, было разбито и стало откатываться к Перуновым горам, Елена выжила и вернулась в Каменец. С тех пор вестей о ней я не получал.
– Да, ведунью помню, – сказал я преображенцу. – Это все? Просто привет?
– Нет. Она о помощи просит.
– А что с ней случилось?
– Елена в тюрьме.
– В каменецкой?
– Да. Как мне сообщили, в левом крыле, куда особо опасных преступников и ведунов от мира прячут.
– И как Елена там оказалась?
– Точно не знаю. Ее объявили убийцей княжеского сотника. Но так ли это на самом деле, неизвестно. Многие считают, что это подстава.
– Как давно она в тюрьме?
– Две недели.
– А откуда информация?
– С Кромки весточка прилетела.
– Мне нужны подробности.
Пилипенко немного помялся, но затем все объяснил:
– У меня брат есть, Никита. Мы вместе за Тихую ходили во время большого похода. Там с Еленой и познакомились. Ведунья брата с того света вытянула, когда он ранение получил. Так что мы ей по гроб жизни обязаны, но помочь не можем. Я здесь, на Земле, а Никита на Кромке с нами связь поддерживает. Про Елену он узнал от Миши Ковпака. Именно через него пришла просьба помочь и сообщить ведьмаку Олегу.
– Теперь понятно. Больше добавить нечего?
– Нечего, – покачал он головой.
– Тогда расходимся.
Пилипенко покинул машину, а я включил радио, настроился на музыкальную волну и попробовал раскидать ситуацию на составляющие фрагменты.
Елена – мой друг и боевой товарищ. Если она попросила о помощи или вместо нее это сделал Миша Ковпак, которого я тоже очень хорошо знал, необходимо вытащить ведунью из каменного мешка, и плевать на последствия. Но как это сделать?
Основных вариантов два.
