этим миром. Скорее мир управляет мной, Аэлин.
Вот это признание! И когда сюрпризы уже закончатся?!
– А я думала, что ты просто жесток и бессердечен, мой супруг, – не смогла удержаться от сарказма.
Сквозь тусклый свет улиц попыталась вглядеться в его лицо. Черные глаза снова наполнила тьма. Только она не была угрожающая, скорее зовущая и призывающая в свои объятия. Ну, вот, у меня снова дрожь прошлась по телу.
– Я, правда, жесток и бессердечен. Я не умею любить и не знаю что такое боль. Это и есть одна из причин, по которой я взял тебя в жены, – тихо прошептал он.
Касанием длинных жестких пальцев свободной руки он тронул мое лицо.
Сердце слегка дрогнуло.
Но почему?! Уже в который раз! Ведь мне же должно быть все равно! Я должна спокойно дождаться революции. Помогу им и буду свободна от своего обещания, данного Прайму. Смогу вернуться в свое измерение. Ведь если нет Прайма, то нет и обещания. Тогда почему ощущаю, как мне вонзили раскаленную горькой печалью стрелу прямо в душу?!
Я что, сочувствую ему?
– В твоем сердце так много любви и боли, – продолжал он тихо нашептывать, касаясь заплетенных в прядь волос серебристых кристаллов. – Поделись со мной, хотя бы толикой того, что ты чувствуешь, Аэлин. Научи меня, – на угрожающе близком расстоянии от моих губ говорил он, почти соприкасаясь с ними.
И я поддалась. Не знаю почему. Не знаю зачем. Просто поддалась его просьбе, звучащей для меня как мольба. И ответила на его поцелуй. Не потому что хотела. Просто ответила и все, позволяя снять с себя обруч.
– Твой артефакт, как и все остальные предметы гарнитура, теперь по праву принадлежат супруге архимага Ашерро, – услышала я его мысленный посыл.
Слова отрезвили. Вновь.
Он все еще не отпускал меня, крепко сжимая руками с обеих сторон
– Ты хотел почувствовать мою боль? Так возьми, – сказала, тихо закипая от злости.
Знаю, что сейчас возможность перегореть слишком велика, но мне безразлично.
Гнев затмил все, что было прежде. Сплела проклятие, которое однажды уже ставило его на колени, и… не смогла выпустить плетение.
Прайм грустно улыбнулся и тяжело вздохнул. Я непонимающе уставилась, переводя взгляд то на плетение в моих руках, то на мужа.
– Что не так? Почему не получается?
Знаю, что как-то глупо спрашивать об этом жертву на прицеле, но все равно спросила.
– Ты же дала супружескую клятву, – охотливо пояснил он.
Вот же, Бездна Огненная! Это что получается, теперь даже если очень захочется, я не смогу причинить ему вообще никакого вреда?! И что еще за клятва такая, особенная?! Что-то не слышала я такого эффекта даже при закреплении целибатом в обряде единении на крови. Тут так вообще из ряда вон выходящее!
– Да кто ты такой вообще?!
Прайм ласково улыбнулся и взял мои руки, где до сих пор покоилось еще не погашенное плетение. Медленно сжал мои руки в кулак, накрывая своими ладонями. Магия впиталась обратно к носителю.
– Тебе лучше не знать, Аэлин, – сказал он тихо-тихо. – По крайней мере, сейчас.
Мужчина прикоснулся едва заметно своими губами к моему лбу, а затем резко отстранился, отпуская меня.
– Идем. Пора возвращаться, – обронил он и пошел вперед.
До лагеря, который разбили в ожидании нас, личные децерненты Прайма, мы добрались быстро. Большой просторный шатер, приготовленный к моему сожалению, для нас двоих – был согрет изнутри. Тепло крытого пространства пришлось кстати, потому что на улице вместе с темнотой изрядно понизилась и температура. Я быстро согрелась. Быстро поела. И, не сказав больше Прайму ни слова – легла спать.
Глава 11
Первый закон Прайма, он же единственный
