участки конструкции. Волшебный огонь был размещен между этими сияющими нитями, чтобы акцентировать внимание на изящности и чувстве движения, которое создавали паутинки.
— Чтобы украсть славу у их союзников, — объяснил Джарлаксл. — У Дома Меларн.
Дзирт отметил неуверенное и удивленное выражение лица Энтрери.
— Любому стороннему наблюдателю показалось бы, что мой дорогой и проверенный Брелин сказал нам, что путь свободен, — продолжал Джарлаксл. — Он также поведал мне, что Дом Ханзрин отказался вступать в союз с Домом Меларн против матроны матери, и поэтому Дом Меларн оставил любые планы борьбы с Домом До’Урден и мерзкой Далией. Он также сказал мне, что прибытие первой жрицы Кирий Ксорларрин потрясла решимость всех врагов. Её верность Матроне Матери Зирит и верность Зирит Матроне Матери Бэнр сделали дома Бэнр и До’Урден неприкасаемыми.
Теперь лицо Дзирта стало таким же неуверенным, как и лицо Энтрери. Тот угадал мысли Дзирта, когда задал следующий вопрос.
— Тогда почему мы здесь, а не в Доме До’Урден?
— Потому что Брелин предварил свой доклад этим, — пояснил Джарлаксл, поднимая левую руку и царапнув большим пальцем по тыльной стороне указательного. — Это значит что все, что он сказал впоследствии, противоречит истине. И он самым тщательным образом выверял слова.
Двум другим потребовалось время, чтобы переварить объяснения Джарлаксла. Ханзрин и Меларн объединились ради общего дела, и собирались выступить против Далии и Дома До’Урден — прямо сейчас. И они знали о том, что троица в городе.
— Но тогда почему мы здесь? — спросил Дзирт.
— Потому что они смотрят в другое место.
Джарлаксл повернулся к Энтрери. Из своего бездонного мешка он достал зеркало и поднял его перед человеком.
— Матрона Мать Шакти Ханзрин, — приказал он, и отражение дроу, которым стал Энтрери, заколебалось, принимая вид Шакти. — Используй маску, чтобы повторить. Обман будет совершенным, ибо магия Маски Агаты не может быть обнаружена.
— Ты хочешь, чтобы я….
— Превращайся в Шакти Ханзрин, и побыстрее, — приказал Джарлаксл. — У нас аудиенция с Матроной Матерью Жиндией Меларн.
— Я хочу, чтобы ты старалась лучше, — сказала Кь’орл Ивоннель. Женщины сидели друг напротив друга у чаши прорицаний, соединив руки в магическом слиянии. — Сильнее.
Она почувствовала, что Кь’орл глубже погружается в магию священной воды, и последовала за ней, когда женщина снова отпустила свои мысли, посылая их сквозь чашу. Они сплетались, кружились и, покидая комнату, снова разделяли видения своего бестелесного общего создания.
Теперь Ивоннель провалилась глубже и, вместо того, чтобы сосредотачивать мысли на внешних образах, окружающих их, повинуясь внезапному импульсу, она всмотрелась внутрь себя, внутрь мыслей Кь’орл. Вначале была лишь тьма. Она чувствовала, как сопротивляется её спутница.
Она надавила, обещая спокойствие и комфорт, удовольствие, а не боль. Так долго эта женщина подвергалась побоям и пыткам, таким жестоким было её поражение.
Кь’орл хотела воспротивиться, но Ивоннель не отступила. Она даже дала Кь’орл войти в собственные мысли, чтобы та могла увидеть их искренность. У Ивоннель не было ни желания, ни причин мучить Кь’орл. Это не принесло бы никакой пользы и никакого удовольствия.
Её предложение, её обещания были честными, и Ивоннель поняла, что Кь’орл начинала верить ей, когда ментальная защита начала слабеть, а затем и вовсе исчезла.
За этим последовало великое откровение, благодаря которому Ивоннель стала намного лучше понимать эту магию разума. Она не ожидала, что будет изучать псионику таким образом, но красота этого слияния была тем, чего Ивоннель не могла упустить.
У неё было оружие. Им стала Кь’орл, и она могла использовать эту женщину так же легко, как волшебную палочку или лук.
Скользя сквозь мысли Кь’орл, она задавала вопросы и находила ответы. Какие силы могут быть доступны ей? Какие странные заклинания могла использовать она с помощью слияния, с помощью Кь’орл?
Она вернула мысли обратно к окружающему. Их смешанное сознание снова неслось в Залу Прорицаний, сейчас они пролетали через коридоры, окружающие комнату, которые, как и требовала Ивоннель, были в основном пусты.
