глядя мимо неё.
— Ты настолько отдалился от происходящего? — спросила она. — И от всего, что оставил позади?
— Ты всегда говоришь загадками?
Женщина рассмеялась и щелкнула пальцами. Без какого-либо собственного движения Дзирт развернулся направо, хотя даже не почувствовал этого. Просто внезапно его взгляд остановился на другой стене.
Он попытался разобраться в этом дезориентирующем повороте, но все вопросы испарились из его головы, когда он увидел картину, развернувшуюся перед ним. Там сидел Энтрери, который снова принял свой обычный вид. Джарлаксл и Далия были с ним. Вся троица была заперта в клетке из прутьев, которые потрескивали, искрились и были созданы из молний.
— Все еще не интересно? — поддразнила женщина из-за спины Дзирта.
Джарлаксл встал и пожал плечами, словно извиняясь за свою неудачу.
— Почти, — сказал он, указывая на Далию.
— Только потому, что я позволила это, — довольно резко ответила женщина.
Джарлаксл снова пожал плечами.
Молодая дроу шагнула к Дзирту и махнула рукой.
— Уйди, — сказала она, и изображение светящейся клетки потемнело, исчезая из поля зрения Дзирта. Он больше не слышал рыданий Далии, треска молний или иных звуков, которые доносились из магической тюрьмы.
— Что мне с ними делать? — спросила женщина с преувеличенным раздражением. Она повернулась к Дзирту и снова улыбнулась. — Я не смогу превратить Артемиса Энтрери в драука, но, уверена, смогу найти много других способов замучить его.
— Ты хочешь впечатлить меня или вызвать мое отвращение?
— Я вызываю у тебя отвращение, Дзирт До’Урден? — спросила она невинным тоном, снова подходя к нему и слегка пробегая руками по его лицу и груди. — Ты действительно так считаешь?
— Чего тебе надо? И кто ты? — потребовал он ответа.
Она дала ему пощечину, и он едва смог поверить в силу удара. Дзирт почувствовал, что его ноги подогнулись. Единственное, что удержало его в вертикальном положении — были путы, которые связывали его.
— Чего бы я ни хотела от тебя, я получу, — предупредила она. — Кто я? Я — Ивоннель Вечная. Разве ты не понимаешь? Я — матрона мать Бэнр, всякий раз, когда сама так решу. Это мой город и мои подданные. Мой город, Мензоберранзан, который ты предал.
— Это не так!
— Не так? Мне нужно рассказать тебе о вероломстве Дзирта До’Урдена? Мне нужно напомнить тебе о том, как твой друг дворф разрубил мою голову пополам?
Это замечание ударило Дзирта не хуже недавней пощечины, и он в глубокой растерянности посмотрел на эту молодую женщину. Был ли он снова затерян во времени и пространстве, словно во сне проносясь через всю свою жизнь?
— Я не поднимал армии против Мензоберранзана, — ответил Дзирт. Немного силы прозвучало в его голосе, несмотря на то, как растерян и разбит он был в этот темный час.
— Как и не сделал ничего, чтобы помочь нам. Разумеется. Ведь ты воевал против своего народа.
— Бренор — мой друг. Дворфы были моим народом, не по крови, а потому что так решил я сам.
— То есть ты признаешь свою измену?
— Я признаю свободу выбора. Не более того.
Она рассмеялась.
— Ах, да. Твой выбор. Твоя свободная воля, которая привела к топору дворфского короля, опустившегося на мою голову.
— На голову твоей тезки, — сказал Дзирт, пытаясь понять происходящее.
Ивоннель снова рассмеялась.
— Гораздо больше, чем просто тезки!
Следопыт смог только окинуть её смущенным взглядом.
— Ну, хватит об этом, — пренебрежительно махнула рукой Ивоннель. Её голос снова стал спокойным. — Что прошло, то прошло. А теперь скажи, что мне делать с твоими друзьями?
— Делай, что хочешь.
— Ты сам себе не веришь. Ты не можешь в подобное верить. Я задала тебе вопрос.
Дзирт отвернулся.
