будь они защищены «Золотым кодом». – Никогда не слышал русское выражение: «Сын за отца не в ответе»?
– Нет. Я так не думать. Я отвечать за предка. Закон нас.
– А закон нас – что не отвечать. Ты только что устроился на работу ко мне, будь добр работать по нашим законам, – довольно жестко закончил я процесс инопланетного самобичевания.
– Мы убивать вас в первый война и во второй. А ты говорить, что я не есть должен.
– Ты должен работать. Договор мы еще заключим, а вот огрехи отцов… – Нина прижалась ко мне так, будто бы я был плюшевым мишкой. – Огрехи отцов меня не трогают! Да и твой отец – если он не был среди террористов – не причастен к той трагедии.
– Я заставлю его говорить!
– Не трогай старика. Сколько ему сейчас?
– Сто восемь.
– А живете вы?
– Семьдесят оборотов вашего светила.
– Не трогай его. Просто работай так, чтобы окружающие тебя гордились тобой.
– Я пока плохо понимать, но буду делать, – кивнула голова. – А что за чудесное неродное создание цвета милой звезда сидеть на мой спина?
– Это кошка, – ответила, опередив меня, Нина. – Мелкий хищник с Земли, сильно провинившийся передо мной за последние несколько веков.
– Я могу выразить оно восхищение! Я быть в восторг от подобный существа.
– Я услышала, – очень жеманно, пародируя кошака, мявкнула Атланта.
– Она говорить! – пораженно произнес космический пес. – Земля быть потрясающий. Я плакаю, что не родился там.
– Я хотел бы попросить вас продолжить этот разговор позже, – прервал нас вице-адмирал. – Рафшарнаг Глук, у нас с Князем Александровым…
– Я все понимать! – пролаял пес. – Я быть ждать… Но сказать мне, могу я остаться с чудно создание?
– Нет! – твердо заявила Нина.
– Да, – ответил я и, обращаясь к Атланте, добавил: – Помоги нашему инопланетному сотруднику, погуляйте, а часика через два будьте в доме Искеевых. Он теперь маркирован на картах как здание Института ксеноархеологии имени Ильи Георгиевича Лежавы. Поняла?
– Ага, – довольная, словно украла гермопакет сметаны килограммов на десять, ответила Атла, а локоток Нины врезался в мои бронированные ребра. – Спасибо!
– Да пожалуйста, – ответил я, обнимая руками и ногами Нину так, что пытавшаяся спрыгнуть с колен малявка не могла пошевелить ни тем, ни другим.
– Отпусти! – прошипела маленькая фурия. – Ты меня сломаешь!
– Не отпущу! – ответил я. – И не сломаю, даже если отшлепаю по заднице.
– Просматривать характеристики носителей – это подло!
– А я просто угадал. Основываясь на количестве списанного с моего счета бабла.
– Жмот! – пискнула она, провожая взглядом зверей.
– Транжира.
– Так я ж для тебя! – Из глазок Нины покатились слезки. – Я ж хотела…
– Знаю, дорогая, знаю! И не виню тебя ни в чем! – Я повернул обмякшую девочку так, чтобы ее личико оказалось напротив забрала. – Я все знаю.
– Дурак! – Кукла ткнула меня кулачком в грудь, а потом уперлась в нее лбом. – А я боялась…
– Зря! – Я погладил ее по волосам. – Просто надо было сказать.
– Я сменю это тело, как только смогу… – прошептала Нина, давясь слезами.
– Мне главное, чтобы ты оставалась довольной. – Услышала ли она мой шепот – не знаю, но прижалась девочка ко мне еще крепче.
– А я… – Нижняя губа вице-адмирала дрожала. – Простите, Максим Денисович, я словно перенесся на двадцать лет назад…
Он крякнул, залез под стол и налил себе коньяка в рюмочку. Стряхнул пальцем так и не выступившие слезинки и продолжил, подождав, когда мы все-таки расцепимся:
– Моя основная проблема внутри корабля – Дворянское Собрание, – сказал он, когда мы с расчувствовавшейся Нинкой
