на настольные часы. – А теперь прошу нас извинить, но нам предписано до трех часов дня покинуть здание, а потому…
– Куда вы, доцент? Я вас еще не отпускал. Рабочий день в музеях, насколько я помню из детства, заканчивается в шесть часов вечера, а у развлекательной части – далеко за полночь. Извольте отработать!
– Максим Денисович, я вас не понимаю, – пролепетал Тюбик, а затем вскочил с места и грозно, как ему казалось, нахмурился. – Изволите издеваться?
– Ни в коем разе! Просто я нанимаю вас и всех ваших подчиненных на прежние должности. Так что извольте обеспечить мне бесперебойную работу экспозиции.
– Я… я вас не понимаю. – От шока у Доцента на лбу выступила испарина, его безмолвный помощник тоже выглядел растерянным. – Но я же не…
– Вы предпочитаете оказаться на улице? – холодно спросил я, а затем вздохнул и произнес: – Михаил Иванович, у меня в подчинении всего меньше десятка ученых, все остальные – технический и обслуживающий персонал русского Звездного флота и американского NSFA, почти ничего не смыслящий в археологии любого вида, и не уверен, что вообще пригодных для научного поприща…
«Как, собственно, и я сам!» – подумал я, а вслух добавил:
– Правда, у меня еще есть собака страшная, которая вроде как «быть чужой-копатель», но пока поймешь, что он там лает, можно мозг сломать.
– Вы правда нанимаете нас на работу? – словно бы не слыша меня, прошептал Тюбик. – Но как такое возможно? Есть же правила.
– Слушайте, доцент. – Это его «есть же правила» начинало меня злить. – Здание принадлежит мне…
– Городу… – пискнул Михаил Иванович, поправляя меня.
– Мне! – почти рявкнул на него я. – В крайнем случае – военному руководству замкового лайнера «Волга». Вопрос более не обсуждается вплоть до прибытия корабля в человеческий сектор космоса. Если что-то кому-то не нравится, то пусть контролирующие органы высылают наделенную полномочиями комиссию для всесторонней проверки законности моих действий. С нетерпением жду их появления. Готов принять делегацию с любой ближайшей человеческой планеты, не обязательно из столицы.
– Ох! Как же быстро ты учишься! – картинно всплеснула руками Нина. – Так их, Максимка! Их же оружием.
– Но экспозиция куплена князем Зурабом Бесарионовичем Бомбадзе… – вставил свои пять копеек Тюбик. – Мы обязаны…
– Это первое! – не обращая внимания на развеселившуюся девчонку и «правильного» доцента, продолжил я. – Музейная коллекция принадлежит государству. А государство – Императору и его народу. На этом вопрос продажи госимущества как «Содержимого» здания и собственности на данное «Содержимое» тоже считаю закрытым. Кому что-то не понятно – пусть обращаются ко мне.
– П-понятно…
– И третье. Михаил Иванович! Доцент вы мой ненаглядный, ну где я вам найду на боевом корабле сотрудников для института ксеноархеологии, как не в ксеноисторическом музее? Да, не совсем то, что нужно, но ведь смежники же! Люди от науки, как хранению, так и обращению с потенциально опасными экспонатами обучены. Почти идеальный вариант! Ну а музей я хочу сохранить по нескольким причинам…
Соврал я, потому как придумал только одну, которую немедленно и озвучил:
– Первая и единственная, которую вам пока следует знать, – это то, что я не хочу, чтобы люди простаивали, покуда экспедиционная служба мотается от планеты к планете в поисках… в поисках чего-нибудь интересного. Я, знаете ли, не готов платить людям деньги за безделье.
– Так-то да, но… но я думал, вам все здание нужно…
– Зачем мне такая громада? – удивился я. – Пусть горожане культурно просвещаются, а вы выделите для моих людей зал или два под необходимое нам оборудование.
– Тогда, может быть, займете верхний этаж? – произнес вдруг безмолвный до этого момента помощник Тюбика. – Он у нас предназначен для гостевых выставок и как раз пустует.
– Это будет идеально. Так что вы скажете, доцент? Готовы ли вы поработать на дяденьку во благо родины?
– Я… Я, конечно же, я согласен! – воскликнул после пары секунд мычаний Михаил Иванович. – Я немедленно оповещу всех сотрудников и…
Он засуетился, прилаживая монокль допреальности к уху, и через секунду из всех динамиков полился его взволнованный голос.
