нескольких шагах от него. Впервые в жизни он видел этих тварей настолько близко, а еще впервые в жизни увидел он и то, как они пожирают свои жертвы.
«Нам нужно идти», – махнул он сыну, а когда парень не отреагировал, дернул его за плечо и бесцеремонно втянул в подворотню.
Забитое кривыми досками оконце пролета между первым и вторым этажами впускало совсем немного света, из-за чего на лестничной площадке царил приятный полумрак, но здесь, внизу, в нескольких шагах от входа, было темно, хоть глаз выколи. Решетка, отделяющая узкий коридор от ступеней, стояла распахнутой на всю ширину. Неужели их спаситель успел спуститься вниз и открыть им проход? Тогда почему не ждал у входа, чтобы затворить решетку на засов?
Учитель не знал, что заставило его замереть на месте, перед самым пятном темноты. Может, инстинкт, может, услышал некий звук или заметил уголком глаза какое-то движение. Был слишком раздерган, чтобы оценивать это трезво, потому отреагировал инстинктивно, останавливая и сына, хотя стоять на входе было смертельным риском.
«Что-то здесь не так…»
Он прислушался, всмотрелся. Ничего, хотя… У подножия лестницы, во втором пятне тьмы, что-то словно бы зажглось. Четыре кроваво-красных точки проявились во тьме, а через миг лестничную площадку заполнило басовитое гудение.
На ступеньках, ведущих в подвал, появился взрослый шарик. Вынырнул из темноты, словно призрак, неотступно глядя на обомлевших людей. С обнаженных клыков его капала густая слюна, на расчесанных боках отблескивали целой гаммой цветов гнойные пятна и полосы, когда тварь проходила мимо снопов света, просачивающегося между досками, которыми было забито окно.
Помнящий потянулся к оружию, отодвигая сына себе за спину. Это не было хорошей идеей, поскольку Немой тогда уходил из поля его зрения. Котокаты будут здесь уже через минуту-другую и, когда заметят парня в дверях, поспешат попробовать его крови. Учителю необходимо было что-то сделать, причем быстро, до того, как они окажутся меж двух огней. Лучше иметь дело с одним противником за раз, пусть даже это и кровожадный мутант.
Он шагнул вперед, поднимая мачете для удара. «Ну, давай, гнида!» – мысленно подгонял он шарика, который, не пойми отчего, остановился по ту сторону пятна глубочайшей тьмы. Черные губы приподнялись, обнажая ряды длинных острых зубов. Рычание сделалось громче.
– Ну, собака, давай уже! – прошипел Помнящий, перехватывая оружие двумя руками, чтобы нанести как можно более сильный удар.
Подсознательно он понимал бессмысленность собственных действий. Мутировавшая собака достаточно быстра, чтобы человек не сумел с ней равняться. Попасть в тварь – уже это граничило бы с чудом, и спасти Учителя могло лишь божье вмешательство. Помнящий вдруг перестал удивляться, отчего контрабандисты так сильно проклинали это место. Сперва крылачи, потом котокаты, теперь…
Шарик оттолкнулся от покрытого обломками пола. Когда Учитель моргал, тварь еще стояла в луче света, падающего из-за неплотно забитого окна. А когда веки снова пошли вверх, ее уже там не было. Момент для нападения тварь выбрала идеально, словно за теми кроваво-красными глазами скрывалось нечто большее, чем просто инстинкт охотника. Оттолкнувшись сильными лапами, шарик полетел над тьмой, прежде чем пойманный врасплох человек успел отреагировать.
То, что случилось позже, было еще большей неожиданностью. Шарик исчез в пятне бархатной темноты, но из нее не вынырнул, словно исчезнув в другом измерении. Накачанный адреналином Помнящий сумел, в конце концов, шевельнуть руками, клинок мачете медленно пошел вверх. Он увидел пятно темнейшего мрака, почувствовал замедляющийся пульс, но атакующего мутанта все еще не было в поле зрения. Длинный клинок миновал место, в котором должен был столкнуться с нападающим шариком и, двигаясь под острым углом, устремился к стене. «Это невозможно», – ошарашенно подумал Учитель. Из темноты показалась округлая выпуклость. Черная поверхность поддалась было под напором морды и лап пойманной твари. Тихий скулеж – и тишина.
– Теняк… – простонал Учитель, выпуская мачете.
Он выдернул из кармана фонарь и, ошалело работая рукоятью, окинул стены коридора снопом света, медленно наливающимся яркостью. Под потолком справа все еще подрагивал овальный пищеварительный мешок черного охотника, в котором подыхал неудавшийся убийца людей. Со стороны улицы снова доносились громкие писки – слепые котокаты уже окружили место казни и накинулись на кучку убитых стрелами крылачей. Нельзя было терять ни минуты. Помнящий наклонился за мачете, выдернул из-за пояса штык и, несясь сквозь тьму, изо всех сил воткнул его в начавшего трапезу теняка. Широкий клинок вошел глубоко, раня не только хищника, но и находящуюся внутри жертву. Одного движения широкого клинка хватило, чтобы из раны хлынул поток теплой жидкости. Это привлечет котокатов на лестничную клетку, но удержит их подле новой добычи, благодаря чему люди успеют закрыть
