6
Жизнь и смерть Уота Усутаакы
Он взял меня за руку.
— Что? — не понял я.
— Дай, говорю.
Медленно, палец за пальцем, он разжал мой кулак. На ладони лежали обломки свистульки. Кэй-Тугут, олененок, подаренный мне Уотом. Голова с рожками уцелела, все остальное размололо в крошку. Я чихнул, и бо?льшую часть Кэй-Тугута сдуло с ладони, как пепел от костра.
— Дай сюда, — повторил Тимир.
Он мог бы взять остатки свистульки без спросу, но опасался, что я опять забоотурюсь.
— Вот...
Тимир вертел рогатую голову, осматривая ее со всех сторон. Третий глаз зубодера мерцал, тек иссиня-белым светом. Лоб Тимира усеяли крупные капли пота.
— Что там? — спросил Алып.
— Душа.
— Какая душа?!
— Первая, материнская. Этот болван...
Тимир глянул на коченеющего Уота, почесал нос и исправился:
— Наш брат вложил свою материнскую душу в эту свистульку. Лучшего места для нее он не нашел. Спроси меня, для чего он это сделал, и я отвечу: не знаю.
— Украл? — Алып повернул ко мне два лица. Третье продолжало смотреть на Тимира. — Ты украл ее?
— Подарок, — сознался я.
— Уот? Тебе? На свадьбу, что ли?!
— Давно подарил. Пятнадцать лет назад. Мы у дяди Сарына гостили, праздновали. Эти родились, — я кивнул на Зайчика с Жаворонком, — их и праздновали. Мы с Уотом ночью, на арангасе... Он про вас рассказывал, про семью. Хвастался, гордился. А потом взял и подарил.
— Зачем?
— Не знаю. Я в нее свистел. А он со мной заговорил. Сказал, где Нюргуна держат. Ему Чамчай сказала, а он мне...
Сердце вернулось на прежнее место. В нем торчала ледяная игла. Их нет, их обоих больше нет. Уота и Чамчай — нет. Кажется, я убил их. Как? Как мне это удалось?! Я боотур, мое дело убивать...
— Он не врет, — пробормотал Тимир. — Алып, он говорит правду...
— С чего ты взял?
— Он не краснеет. Такие, как он, всегда краснеют, если врут...
— Уот дал ему свою материнскую душу? Просто так?!
— Не просто так. Хитрый замысел, Алып. Ты же видишь, какой это был хитрый замысел... Мальчик, — Тимир с сочувствием хлопнул меня по плечу, — ты ведь мог убить его в любой момент. Сегодня, вчера, пятнадцать лет назад. Зачем ты спускался в Нижний мир? Жизнь Уота Усутаакы висела у тебя на шее. Кому рассказать, не поверят...
Тимир дунул в вытянутые трубочкой губы олененка. Из дыры, которой заканчивалась шея, вырвалось шипение, отдаленно похожее на былой свист. Уот заворочался, приподнялся на локте. В глазе адьярая появился осмысленный блеск. Раздулись широкие ноздри, сделали первый вдох.
— Живой! — завопил я. — Живой!!!
И увидел, что Тимир с Алыпом мрачней тучи.
— Если бы, — вздохнул Алып. — Это ненадолго.
— Это так, — добавил Тимир. — Попрощаться.
— Зачем прощаться? Дедушка Сэркен пел: если вселить материнскую душу-близнеца в живое тело, пока не успела отлететь воздушная душа, ийэ-кут притянет салгын-кут...
— Вот, вселил, — Тимир еще раз дунул в обломок свистульки. — Притянула. Алып верно заметил: это ненадолго.
