3
Очень вежливый Баранчай
— Мечом! Мечом рубанул!
— Пополам, дьэ-буо!
— Откуда у него меч? Он голый скакал!
— Не было меча!
— Был!
— Рукой!
— Что — рукой?
— Рукой рубанул! Хрясть, и пополам!
— Ври больше!
Толпа бурлила котлом на огне. Опасное варево грозило выплеснуться наружу, захлестнуть алас, до смерти ошпарить всякого, кто не убережется. Я и сам не заметил, как придвинулся поближе к Нюргуну. Набежали чьи-то слуги, подхватили обе половинки бедолаги-Кылыса, унесли. На дорожке подсыхали красные, черные, нет, уже бурые пятна. Растрескавшаяся земля жадно впитывала кровь.
— Не по правилам!
— Что — не по правилам?!
— Это он! Трясучка!
Буря Дохсун со злобой ткнул пальцем в сторону Нюргуна.
— Что — он?
— Кылыса убил!
— Как убил?!
— Чем?
— Ты видел, дьэ-буо? Видел?!
Буря насупился:
— Ну, не видел...
Надо же! Тоже честный, вроде меня.
— Так чего наговариваешь?
— А кто тогда?!
— Колдовство!
— Чьё?
— Не знаю...
Боотуры загалдели по-новой, так и сяк обсасывая тему чародейства. Кое-кто уже оглядывался по сторонам, ища зловредного колдуна. Кылыса без меча надвое порвало? Точно, ворожба! Надо бы и нам кого-нибудь надвое...
Нюргун гулко кашлянул, напомнив о себе.
— Кто против меня?
Стало тихо, тихо, очень тихо. Айыы, адьяраи, верхние, нижние — все избегали смотреть в нашу сторону. Нет, не в нашу. Это на Нюргуна они старались не смотреть, а я так, просто рядом стоял.
— Хватит! — громогласно объявил Буря Дохсун. — Напрыгались!
Я его даже зауважал: остальные-то отмалчивались.
— Бегать давайте! Кто быстрей!
Не сходя с места, Нюргун кивнул: мол, готов бегать. Нет уж, подумал я. Обойдешься! Не хватало еще, чтобы и бегуна- соперника порвало в клочья! Я, может, и не из лучших скороходов, но и не из худших, это точно. Сам побегу! Плечом я попытался отодвинуть брата, намекнуть, чтобы уходил, но Нюргун стоял скалой. Приказать? Велеть, чтобы оставил идею бегать наперегонки? Прекратил защищать меня? Бороться за мою невесту? Раньше я был уверен, что Нюргун без споров выполнит любой мой приказ. Я — ось миров, как говорил дядя Сарын, а Нюргун — мой вечный, мой добровольный пленник... Я уже собрался отдать приказ и — алатан-улатан! — не смог шевельнуть языком. Я боялся, что Нюргун откажет мне в подчинении; я знал, что он откажет. И будет мне наградой вместо невесты хохот боотуров: меньшой на старшего плевать хотел! Когда-то Юрюна Уолана мучило беспрекословное
