Он схватил Марию за запястье.
– С ума сошла?!
– Я хотела…
– На этот вечер оставь меня в покое, – процедил Стефан и, войдя в дом, захлопнул за собой дверь.
Как только лимузин миновал перелесок, Влада прильнула к окну. На фоне ночи Огневка сияла, как праздничный торт. Густо-синее, словно океан, небо бередили прожектора, по обеим сторонам поселка то и дело вспыхивали огни фейерверков. Влада заметила на стекле отражение своего восторженного лица и подумала, что похожа на Золушку, которая спешит на бал.
А всего несколько часов назад она всерьез собиралась отклонить приглашение. Недосыпание, галлюцинации, обморок – все это плохо вязалось с попыткой узнать правду о смерти Илоны и Марка. Но мысль о том, что рано или поздно ей все-таки придется вернуться в Огневку за сумочкой, одной, без приглашения, заставила поспешно взять маскирующий карандаш и начать замазывать синяки под глазами.
Огневка продолжала удивлять. На этот раз ворота оказались распахнуты: ни выпытывающей камеры, ни металлического голоса. Лимузин нырнул в цветочный тоннель – и вынырнул прямо перед огромной белой виллой, освещенной так ярко, словно ее опаливало знойное южное солнце. Водитель помог Владе выйти из машины и сразу исчез.
Влада поднялась на широкое крыльцо. Она уже проезжала здесь – и словно была впервые. Очертания зданий казались знакомыми, но все остальное изменилось. Иллюминация на домах, подсветка ступеней и дорожек, журчание фонтанов, смех, разговоры, музыка. Мужчины в смокингах, помогающие дамам в вечерних платьях выйти из лимузинов. Официанты, предлагающие шампанское. Парни и девушки, резвящиеся в бассейне.
Публика – сплошь привлекательные молодые люди, многим не дашь и тридцати. Некоторые из них выделялись особенно: мужчины и женщины с белой кожей и королевской осанкой – словно высеченные из мрамора. На их фоне даже самые длинноногие шоколадки и самые стильные мачо заметно тускнели. Была еще и третья, малочисленная, группа людей, на которых земное притяжение, казалось, действовало сильнее. В отличие от представителей первой группы, их бледность выглядела не аристократической, а, скорее, болезненной.
– Приветствую вас, Влада! – раздался позади мужской голос.
Влада обернулась. Преодолевая по две ступеньки за прыжок, к ней поднялся Рыбак. Он казался чуть уставшим и помятым, хотя его черные брюки и белая рубашка с замысловатой вышивкой были идеально выглажены. Такая же, как и на рубашке, вышивка украшала платок, скрывающий его шею.
– Ради Бога, простите за опоздание! – Рыбак коснулся платка, словно растирая ушибленное место, и, окинув гостью взглядом, добавил: – Ты ослепительна! Просто ослепительна!
Влада пропустила комплимент мимо ушей.
– Вы простыли? – она указала на платок. – У вас до сих пор перевязано горло.
– Ах, это… – Рыбак снова коснулся шеи. – Поранился, когда брился. Подруга отвлекла – и… – Он широко полоснул себя ребром ладони. Окажись в его руках бритва на самом деле, журналист бы мгновенно истек кровью. – Выглядит уродливо, – добавил он и отвернулся, чтобы подозвать официанта.
Высокий подтянутый брюнет с челкой, спадающей на лоб, и хитрым блеском в глазах, был представителем первой, аристократической, группы. Он возник словно из воздуха и, подавая бокал шампанского, улыбнулся Владе отнюдь не раболепной улыбкой.
Влада провела его взглядом.
– Этот парень не похож на прислугу. – Она сделала маленький глоток. Пузырьки защекотали губы.
– Он не прислуга. Это местные развлекаются. – Рыбак поправил платок и поспешно добавил: – Пойдемте, наш столик в конце террасы. Отличное место: подальше от колонок, поближе к фонтану.
Они поднялись на второй этаж. Между столиками, сервированными блюдами с фруктами и канапе, сновали официанты. Рыбак подвинул Владе кресло, а сам сел рядом. Он вел себя странно: перепрыгивал с «вы» на «ты», говорил, что взбредет в голову, внезапно замолкал. Живо помня их прошлую встречу, Влада не стремилась поддерживать разговор, она с интересом разглядывала публику.
Мимо прошли две пары (все – представители второй группы), их лица показались Владе знакомыми, одно она вспомнила секундой позже: девушка получила награду на последнем Берлинском кинофестивале.
Впереди заняли места двое «аристократов»: улыбчивый, наголо бритый мужчина и блондинка – та самая, на которую пару дней
