любить Марка и быть любимой Марком – что бы ни случилось.
Марк приложил ее руку к своему сердцу, и Влада услышала, как оно бьется, быстро и громко, а потом посмотрела Марку в глаза и поняла, что буря, бушующая у него внутри, во сто крат сильнее грозы.
Они одновременно потянулись друг к другу, их губы сомкнулись, сначала осторожно, потом – со всей страстью недавних влюбленных.
Между ними больше не оказалось преград. Теперь Влада и Марк были просто мужчиной и женщиной, жаждущими друг друга. То, о чем Влада мечтала с пятнадцати лет – сначала осторожно и трепетно, потом жарко и ярко – могло произойти прямо сейчас. Близость с единственным мужчиной, которого она любила больше самой себя, больше своей жизни. Близость с Марком. Никогда раньше Влада не испытывала такого неистового восторга – даже не представляла, что такое можно испытывать. Она закрыла глаза, полностью подчиняясь воле любимого человека, и почувствовала, как Марк взял ее на руки и поднялся по ступенькам в дом.
Больше в Марке не было страха. Его уверенность в себе и в то же время необходимость держать чувства под контролем, его неистовое желание, которое читалось во всем его облике, в каждой детали, заставляли Владу гореть. И этот огонь не был связан с новой сущностью Марка. Владе казалось, что теперь она сама может опалить.
Не включая света, Марк осторожно, бережно опустил ее на кровать и, не спуская с Влады помутневшего от желания взгляда, скинул штаны и рывком стянул с себя мокрую майку. Когда Влада попыталась сделать то же самое со своим вечерним платьем, Марк пресек эту попытку.
Даже от одного только взгляда на его идеальное обнаженное тело, исполосованное вспышками молний, Владе пришлось сжать ноги, чтобы хотя бы немного успокоить дразнящее до сладкой боли желание ощутить Марка в себе. Влада протянула к нему руку, но Марк, едва заметно покачав головой, перехватил ее ладонь, коротко поцеловал в запястье и опустил на подушку.
Да, касаться его сейчас, когда Марк находился на пределе своих возможностей самоконтроля, было очень глупо. И очень опасно. Они ступили на территорию, о которой почти ничего не знали. Как же хорошо, что Владе был неведом страх… А затем мысли оборвались – Марк развел ее колени по сторонам своих бедер. Закусив губу, Влада стала извиваться, инстинктивно пытаясь приблизиться к нему, но замерла, едва Марк начал медленно стягивать тонкую шлейку ее платья. Шифон тягуче сползал вниз, заставляя Владу невольно постанывать. Вот платье, слегка помедлив на затвердевшем, чувствительном, как обнаженная рана, соске, соскользнуло ниже, оголив грудь. Затем настал черед второй шлейки… Это была невыносимая, но такая желанная мука! Владе казалось, что она в полубреду. Лоб пылал. Пальцы с такой силой терзали края наволочки, словно хотели разорвать ее на клочки.
– Марк… – простонала Влада – но не смогла окончить фразу.
Он не делал ничего из того, что не делали до него другие мужчины. Но разница была в том, как он это делал…
Его пальцы касаются ее лица у виска, убирают со щеки влажную прядь, мягко надавливая, скользят по губам, подбородку, шее. Совершают круг возле груди, поглаживают соски, а затем устремляются вниз живота… В этих прикосновениях было столько нежности – и в то же время столько страсти, что казалось, будто сквозь кончики его пальцев проходит ток.
– Марк… – едва слышно повторила Влада, прикрыв глаза, – и выгнулась кошкой, когда почувствовала прикосновение его губ к своему самому сокровенному месту. Теперь ток легким покалыванием пронзал все ее тело, сосредотачиваясь там, где мягко и жадно, блуждал язык Марка.
Тело больше не слушалось ее, словно принадлежало другой женщине. Эта женщина не выполняла ни просьб, ни приказов. Она уже запустила руки в волосы Марка и творила с ними нечто похожее на то, что чуть ниже он творил своим языком.
– Марк… – Влада почувствовала, как в уголках глаз стали собираться горячие слезы. – Я хочу… тебя…
Больше его не пришлось уговаривать. Раздался треск ткани – и трусики Влады затерялись в темноте. Еще мгновение – и Марк, застонав, вошел в нее. В тот же миг, словно со стороны, Влада услышала свой крик наслаждения. Еще несколько сильных толчков – и в ее глубине, там, куда сейчас проник Марк, будто взорвался вулкан и горячая, сладостная лава – одна на двоих – наполнила ее тело до кончиков пальцев.
Следующие минуты – или часы – оказались стерты из памяти. Провал. Глубокая черная, но совсем не страшная пропасть. А потом в черноте вспышка молнии осветила лицо Марка, совсем близко возле лица Влады. Он все еще находился в ней. Опираясь на локоть, второй рукой Марк гладил ее волосы. Его глаза излучали как-то новый необычный свет, словно он вдруг стал намного старше. И счастливей.
– Как ты? – вполголоса спросил он.
Влада улыбнулась.
Марк шевельнул бедрами. Тело Влады сразу же отозвалось сотней звенящих иголочек наслаждения.
