– Тогда я хочу еще, – с хищной улыбкой произнес Марк и заключил ее сосок в горячий овал своих губ.
Когда Влада проснулась, ее спальню уже заполнял ровный дневной свет. Окно было приоткрыто, легкий ветерок скользил по ее обнаженным плечам. Во всем теле ощущалась такая сладкая нега, что Влада не решилась потревожить ее, укутываясь в одеяло, только очень медленно повернула голову, чтобы увидеть Марка.
Он лежал рядом и смотрел на Владу, его глаза мерцали спокойно и мягко, как и кольцо на пальце. Марк улыбнулся. В ответ Влада расплылась в улыбке.
Нежное прикосновение шелка оживило воспоминания о ночи. Под ложечкой скользнула сладкая волна, и Влада непроизвольно потянулась к Марку, но он остановил ее.
– Не сейчас. Эта ночь забрала у меня слишком много сил, – Марк улыбнулся. – Ты не о том подумала. Мне потребовалось слишком много сил, чтобы не причинить тебе боли. Такой… – Он осторожно втянул воздух. – Горячей… Как ты чувствуешь себя?
– Отлично! – Влада сладко потянулась.
– Это лучший ответ из всех, что я мог услышать. Но это странно… Я опасался, что будет по-другому. Я был готов остановиться в любое мгновение – но это мгновение так и не настало. Тогда. Зато настало сейчас. Это очень странно, – задумчиво повторил он.
– Сейчас тебе сложно себя контролировать? – осторожно спросила Влада.
– Сейчас я даже не рискую к тебе прикоснуться, – Марк чуть приподнял ладонь, словно все-таки собирался это сделать, но потом опустил ее. – Я не предполагаю, я знаю наверняка, что мое прикосновение оставит след на твоей коже. И дело даже не во мне. Дело в тебе. Сейчас ты словно сама готова отдать свое тепло. Словно это ты контролируешь мой голод…
Влада пожала плечами.
– Я ничего такого не чувствую… Восстанавливайся побыстрее! – и сбежала принять душ.
Когда она вышла из ванной, Марк уже установил мольберт на крыльце перед яблоневым садом. Оттуда открывался изумительный вид: дорожка, выложенная плиткой, теперь темно-серой от влаги, каменный выступ, заросший мхом, бурый деревянный стол и под ним – опустошенная винная бутылка из темно-зеленого стекла. Все покрывали желто-зеленые яблоневые листья и нежные полосы утреннего солнца. Владе тотчас же захотелось запечатлеть эту картину, но она не стала возвращаться за фотоаппаратом, чтобы ни на секунду не выпустить из вида любимого человека, спокойно и вдохновенно водящего кисточкой по холсту. Влада обняла Марка сзади. Его картина в точности воспроизводила пейзаж, но словно была еще более живой.
– Это так красиво, – тихо сказала Влада. – Если бы я могла ощутить, что ты чувствуешь, когда создаешь такое…
Марк чуть покупал ее в лучистом взгляде, потом вложил кисточку ей в руку, и, не убирая ладони, провел полосу там, где на картине было обозначено облако. Влада закрыла глаза. Она ощущала, как масляная краска мягко расползается под кисточкой, как бережно, но твердо ведет ее руку Марк, и ей казалось, что она никогда не была такой счастливой.
– Я снова чувствую себя собой, Марк. Свободной и защищенной.
Рука Марка замерла. Влада открыла глаза.
– Что?..
Марк помакал кисточку в зеленый цвет.
– Ничего, любимая. – Он поцеловал Владу в висок. – У тебя есть на сегодня планы?
Влада потускнела.
– Я обещала Терезе проведать Стаса, в последние дни он сам не свой.
Она не видела Стаса больше трех недель, с ночи на Ивана Купалу, – и не испытывала никакого желания что-либо менять. Тереза, захваченная романом, тоже ее не беспокоила. Но вот уже четыре дня, как со Стасом что-то происходило. Он не хотел ни с кем разговаривать, никого к себе не подпускал, забросил своих овец и сутками пропадал в лесу. Влада понятия не имела, как ее присутствие поможет образумить Стаса, но после десяти звонков и угрозы Терезы прийти уговаривать ее лично, сдалась. Сегодня она идет к Стасу. Благо его может вообще не оказаться дома.
– Это тот самый Стас, который пытался поцеловать тебя у костра? – не прерывая рисования, спросил Марк.
– У тебя очень богатое воображение! – переигрывая, обиделась Влада и ретировалась в дом.
Она хотела избавиться от своего долга как можно быстрее, поэтому, наскоро позавтракав, сразу отправилась в деревню. Дом Стаса находился на отшибе – обычная деревянная хата. Хозяин умер лет пять назад, и дети с огромной радостью продали ее первому встречному. Несмотря на рассказ Стаса, дом не выглядел так, словно его новый хозяин собирается задержаться здесь надолго: краска давно выцвела, местами облезла, от ступеней откололись куски цемента, дверные петли заржавели, но двор был скошен и чисто убран, а на сарае блестел новый замок.
Влада поднялась на крыльцо и постучала. Ни шороха. Она постучала снова, подергала ручку двери и с легким сердцем вышла на
