— Честно говоря, я и не рассчитывал на то, что ты согласишься, — сказал Киппс. Он поднялся со стула и пошел прочь. — Всего доброго!
— Локвуд… — начал Джордж.
— Погоди! — это уже крикнула я, вскочив, оттолкнув свой стул и уставившись на Локвуда. Что заставило меня сделать это? В любом другом случае я сидела бы тихонько, не высовывалась, во всем соглашалась бы с Локвудом. Но только не сейчас, не после вчерашней ночи. Накопившееся во мне напряжение требовало выхода, стремилось выплеснуться наружу. Помимо всего прочего, мне просто хотелось
Гордость Локвуда. Она, конечно, неразрывно была связана с его замкнутостью, с его отстранением от меня, ото всех, даже от здравого смысла. Однако если я не имела права ссылаться ни на сестру Локвуда, ни на его собственное, открывшееся мне, прошлое, то надавить на его гордость я
— Я считаю, что мы должны принять предложение Киппса, — твердо заявила я. — Вспомни, Локвуд, здесь, в Челси, умирают люди, и мы не можем стоять в стороне от этого, иначе
Локвуд внимательно посмотрел на меня. От его взгляда мне вдруг стало жарко, и я покраснела.
— Я просто не думаю, что у нас есть выбор, — закончила я, и торопливо села назад на свой стул.
Теперь уже Джордж очень заинтересовался лужицей кофе на столе, посматривал то на нее, то на меня. Киппс, проявив чутье, которого я от него даже и не ожидала, остановился неподалеку от нас, делая вид, что внимательно следит за тем, как двое хиленьких оперативников из агентства «Банс» пытаются дотащить до ближайшей палатки-склада тяжеленный мешок с железным опилками. Вокруг деловито сновали оперативники из многих других агентств, над площадью висел многоголосый шум. А Локвуд просто смотрел на меня. А я смотрела на него, с волнением ожидая, что он скажет.
19
Универсальный магазин братьев Эйкмер, к которому мы долго добирались на такси, огибая закрытую зону Челси, был, безусловно, одним из самых внушительных строений в западной части Кингс Роуд. Большое, несколько суровое на вид пятиэтажное здание универмага занимало почти целый квартал. Из стен здания, словно ребра, выступали покрытые вертикальными желобками пилястры — утопленные в кирпичную кладку декоративные колонны. Сверкали окна; высоко над нашими головами развевались на зимнем ветру разноцветные флажки. Перед вращающимися стеклянными дверями универмага стоял швейцар в ливрее. Если смотреть на магазин с некоторого отдаления, например, с поросшего травой холмика, поднимающегося в том месте, где дорога резко сворачивает к югу, он ничуть не уступал по внешнему виду лучшим универсальным магазинам на Оксфорд-стрит. Впрочем, перейдя улицу, начинаешь замечать облупившийся фасад с оставленными на нем лондонским смогом темными пятнами, облезшую краску на дверных рамах, и даже чешуйки перхоти на плечах швейцара. Да, не все в мире так гламурненько, как кажется издали.
То же самое, к слову сказать, относилось и к очаровательному травянистому бугорку, окруженному салонами модной одежды и кофейнями. Когда мы пересекали этот бугорок, Джордж легонько толкнул меня локтем, и сказал, кивком указывая на траву.
— Чумная яма.
— А тюрьма?
— Скорее всего, прямо под универмагом Эйкмеров.
Всего метрах в пятидесяти вверх по улице виднелся кордон ДЕПИК, такой же, как на Слоун Сквер, преграждавший дальнейший путь к центру Челси. Универсальному магазину братьев Эйкмер повезло дважды — он не попал в зону карантина и ни разу не подвергался нашествию Гостей.