Призрачный двойник

товаров в универмаге братьев Эйкмар были второсортными, хотя Холли Манро уверяла, что некоторые модели женской одежды очень даже ничего себе. В универмаге было четыре лифта — два центральных, для покупателей (на первом этаже вход в лифты располагался позади эскалаторов), и два служебных, по одному в северном и южном конце здания. Было здесь и четыре лестницы. Большинство людей пользовалось центральной двойной лестницей со ступенями из бежевого мрамора, той, что находилась между эскалаторами. Но помимо этой парадной лестницы, были еще две — узких, боковых, проходящих по всей высоте универмага, и расположенных, как и лифты, в северном и южном конце здания.

В задней части универмага на каждом этаже имелись большие, доступные только для персонала, складские помещения. Здесь, как и положено, стояли рядами картонные ящики, из которых по мере надобности доставали лежащие в них товары, чтобы перенести их в торговый зал. Джордж внимательнейшим образом прочесал именно эти складские помещения, особенно в цокольном этаже, но не нашел каких-либо существенных различий в уровне излучаемого ими парапсихологического фона. Со своей стороны могу добавить, что общие ощущения, полученные от этого места, лично у меня тоже были слабыми и размытыми. И это было весьма странно, если Джордж не ошибся в своих расчетах, и универсальный магазин братьей Эйкмер действительно являлся эпицентром невиданного нашествия призраков на Челси.

Однако сказать, что я ничего не ощущала, было бы неправдой. Ощущала. Проходя через отдел оберегов или мимо висевших повсюду настенных вазочек с сухой лавандой, я чувствовала легкое, но ощутимое беспокойство, тревогу. Это состояние — с легким покалыванием кожи, появляющимся в желудке холодком — было мне хорошо знакомо, однако на этот раз это был не привычный мелейз, холод или ползучий страх. Нет, ощущение было несколько другим, и оно постоянно усиливалось с приближением темноты. Давно перевалило за полдень, покупателей в магазине становилось все меньше, молчаливые бледные продавцы запирали выдвижные ящики, прибирали прилавки. Я отошла в тихий уголок, открыла свой рюкзак, повернула рычажок на крышке призрак-банки.

— Эй, — сказал мне череп. — Отойди в сторонку! Дай мне возможность использовать мой несравненный талант, чтобы решить твои мелкие затруднения. О, да, да!… Я тоже ощущаю эту тревогу, напряжение… Странно, странно, странно, согласен… Интересненько…

— Что это может быть, как ты считаешь?

— Откуда мне знать? Что я, волшебник, что ли? Не гони лошадей, дай мне подумать…

Небо за окнами стало почти черным. Прозвенел звонок, извещающий об окончании рабочего дня, и служащие универмага поспешили вниз, в вестибюль. Зябко кутаясь в свои пальто и шарфы, они выходили через вращающиеся двери и молча исчезали в темноте. Мы наблюдали эту картину, устроившись в задней части вестибюля. Локвуд и Джордж стояли под искусственным деревом, Холли и Фло у входа в отдел косметики, Киппс со своей командой с балкона второго этажа, прямо напротив меня.

Последним магазин покидал мистер Эйкмер. Он обменялся несколькими словами с Локвудом, затем подошел к маленькому щитку на стене и нажал несколько кнопок. Замерли эскалаторы. Захрипели, и с предсмертным стоном замолкли динамики. Тишина. Потом в отделах начали гаснуть огни, и вскоре остались лишь тусклые желтые пятна дежурных ночных светильников в вестибюле. Эйкмер прошел через вращающиеся двери. Мы услышали, как повернулся в замке ключ, как торопливо застучали вслед за этим шаги управляющего, удаляющиеся вверх по Кингс Роуд.

— Ну, вот мы и одни, наконец, — сказал Локвуд. — Теперь можно приняться за дело по-настоящему.

Мы все молча собрались под деревом. Спорить с Локвудом никто из нас не стал, хотя все мы знали, что он не прав. Все мы знали истинное положение вещей.

Да, магазин покинули все его живые сотрудники. Но это вовсе не означало, что мы остались одни.

Конечно же, нет. С наступлением темноты мы никогда не бываем в одиночестве.

20

Чем непроглядней ночь, тем острее воспринимаешь окружающее. Так что для многих из нас, чем темнее, тем лучше для работы. И каждый агент в темноте начинает выглядеть совсем по-другому, чем при ярком свете. Недостатки его внешности маскируются тенями, зато челюсть кажется более волевой, талия более гибкой и тонкой. Немытые лица становятся бледными и интересными, неряшливо подстриженные волосы приобретают гламурный блеск. Смягчаются и грубые грани в характере агента, в