— Нет, конечно. Я вообще не знаю, кто их туда позвал. Может быть, Барнс… — все последнее время он пристально наблюдал за мной, а теперь спросил. — С тобой все в порядке, Люси?
— Да! Да…
Он испугал меня. Все поплыло у меня перед глазами. На какой-то миг живого Локвуда, сидевшего за столом и отрезавшего себе кусок разрекламированного Холли «очень полезного» сыра, сменило Явление из подземелья с окровавленным бледным лицом…
Я моргнула, прогоняя видение. Это была подделка, фейк! Я
Но как я ни старалась, мне никак не удавалось полностью сбросить это наваждение.
— Возьми ломтик пармской ветчины, Люси, — сказала Холли. — Она очень нравится Локвуду. Глядишь, и ты после этого порозовеешь, а то сидишь такая бледная.
— А? Да, конечно. Спасибо.
Холли и я? В последние дни мы с ней относились друг к другу подчеркнуто вежливо, везде, где могли, демонстрировали свою, как сейчас стало модно говорить, «толерантность», и даже могли кому-нибудь со стороны показаться подругами. На самом деле, все было не так. Мы с Холли по-прежнему терпеть не могли друг друга. Меня, например, буквально бесила недавно появившаяся у Холли привычка смахивать крошки со стола возле моей тарелки в то время, когда я еще ем. А она наверняка не в восторге от моей (простительной, на мой взгляд) привычки закатывать глаза и громко вздыхать всякий раз, когда Холли сделает что-нибудь излишне тщательно или изысканно.
Да, холодная война, но, по крайней мере, она не грозила в ближайшее время перерасти в горячую. Возможно, так стало потому, что мы с Холли уже высказали друг другу все, что хотели, той жуткой ночью в универмаге братьев Эйкмер. А может быть, у нас с ней просто не осталось сил на то, чтобы в открытую воевать друг с другом.
— Кстати, о Зале костей, — сказал Джордж, отодвигая в сторону свою тарелку, на которой к тому времени остались лишь хлебные крошки. — Благодаря нашей уважаемой скатерти для размышлений я хочу вам что-то показать.
Перед Джорджем была его схема — разноцветная и испещренная неразборчивыми надписями. Что это была за схема? Представьте себе квадрат с нарисованным внутри него кругом, а внутри этого круга девять тщательно расставленных точек. Прямо в центре этой схемы нарисован еще один, маленький кружок, заштрихованный черным, с несколькими тонкими линиями, расходящимися от него словно сломанные спицы на велосипедном колесе. На одном краю кружка протянулось длинное красное пятно.
Джордж разгладил скатерть, и приступил к делу.
— Это моя схема Зала костей, — сказал он. — Я нарисовал его, опираясь на измерения, которые мы там сделали в тот день вместе с Фло. Люси и Локвуд оказались совершенно правы, в этом зале недавно были другие люди, и занимались они очень странными вещами. Посмотрите на скелеты. Они отодвинуты с центра зала и образуют почти идеальные по форме границы круга. Я знаю, что изначально эти скелеты
Джордж не стал уточнять — да и никто из нас не стал — что такой ожог есть даже в нашем собственном доме, на матрасе в пустой комнате на втором этаже.
— Интересно, — выдохнул Локвуд. — А что это за зловещее красное пятно?
— Пятно? — смутился Джордж, и ответил, поправляя на носу свои очки. — Это я капнул сюда джемом во время завтрака. Лучше посмотрите вот сюда, — он указал на расходящиеся от круга линии-спицы. — Это места, где на полу виднеются царапины и потертости.
— Может быть, они появились от костей, когда кто-то перетаскивал скелеты? — предположил Локвуд.
— Это невозможно, — возразил Джордж. — Судя по всему, отметины оставлены каким-то металлическим предметом. Они похожи… похожи… Слушай, Локвуд, ты помнишь, я как-то тащил через наш офис цепи и поцарапал ими пол?
