своего народа, серая душа. Быть хозяином может лишь тот, кто знает, что такое подчинение. Ты все еще лелеешь мысли поработить меня ради своих планов, пастырь? Если да, то лучше уйди сейчас. Если ты готов отринуть себя в своих стремлениях, склонись.
В сердце тлела надежда, что он поймет мои слова правильно. Потому что я призвал его склониться вовсе не предо мной. Это был совет преклонить колени перед самой Целью его пути. Если он готов вычеркнуть себя из планов по возрождению былого… Если он понял, что в будущем нет места личным планам одного рогатого пастыря драконов, а есть лишь Возрождение…
Горотур несколько мгновений пристально смотрел мне в глаза, а затем медленно, с очевидным сопротивлением в душе, опустился на колени. Пармалес, наблюдавший все это со стороны, с искренним участием в голосе сказал:
— Умеешь ты ладить с людьми, брат.
— Я пойду за тобой до того мига, когда в небе снова запоют крылья ящеров, — выдавил из себя Горотур. Это было даже больше того, на что я рассчитывал. Но гораздо меньше того, чего я желал на самом деле. Что ж, придется хорошенько приглядывать за тобой, рогатый. В ту же секунду подала голос Клэв:
— Наг приходит в себя.
Прозвучало это беспомощно и с долей опасения. Пармалес требовательно подтолкнул под локоток Халайру, молча созерцавшую происходящее. Ходящая-по-снам вздрогнула и совершила несколько пассов руками. Тело раненого нага словно подернулось прозрачной паутиной. И тенета эти явно были прочнее стали.
А потом в тронном зале потемнело, и Халайра Харан спряталась за Пармалеса со словами:
— Слишком долго они тебя ждали, царь. Бывает, что разум отстает от души. Будь осторожен.
Я не понял, что произошло, но неясные тени, закружившие по залу, внушили какой-то иррациональный страх, заставив обнажить когти. Пармалес Черный заметил это и ровным голосом сказал:
— Это тени былых жителей Сердца Бездны. Они долго ждали нашего возвращения с той стороны. Ради этого они когда-то встали на грани между жизнью и смертью. И Халли права… Они могли утратить разум. Будь готов прервать их жизни.
— Как убить тень? — спросил я, пристально глядя на мельтешение полупрозрачных пятен на полу.
— Скоро они обретут плоть. Смотри. — Царь отступил к трону, я же постарался успокоиться. И в какой-то момент понял, что тени перестали быть таковыми. Это были уже моркоты, пусть и не совсем во плоти. Тени, которых оказалось десятка три, столпились возле одной из стен тронного зала. И вот уже три из них подплыли к трону, где замерли Пармалес и Халайра Харан. Брат с сестрой, похоже, и сами не знали, чего ждать. Я с интересом пронаблюдал за тем, как тени окончательно обрели тела, после чего с опаской в душе тоже подошел к трону. Пармалес с холодным спокойствием оглядел своих подданных и спросил:
— Где Сильван Рильвес?
— Его душа не смогла надолго удержать тело зыбким, — ответил старый моркот, буквально испещренный татуировками. Его абсолютно белые волосы на ушастой голове заметно шевельнулись, напомнив мне на миг клубок тонких змеек. Второй воплотившийся, рыже-желтой масти, шевельнул пышным хвостом и преклонил колено со словами:
— Мы не стали удерживать душу Сильвана против ее воли. Он устал и лишился сил ждать.
Третий, точнее — третья обретшая тело душа, морра черной масти, — с непередаваемым женским апломбом расправила только ей видимые складки на подоле своего серебристого хитона и сказала:
— Твои верные подданные рады приветствовать тебя, повелитель.
Пармалес уверенно опустился на трон и сказал, глядя на визитеров:
— Вам надлежит выбрать из оживших четвертого Мудрого, чтобы Совет вновь стал полным. А сейчас…
Его взгляд переместился, заставив бывшие тени обратить внимание на мою скромную персону:
— Это брат мой названый и кровный. Ненаследный принц Сердца Бездны, Террор Черный, поводырь вервуда, Тот-кто-может- возродить.
Три моркота, еще недавно бывших слабыми тенями, величественно преклонили колена передо мной, отчего я опять почувствовал себя весьма неуютно. Но возражать не стал. Крылатому императору Зеленого Моря виднее, что да как. А то еще влезу со своим уставом, дров наломаю. Мы уж лучше постепенно, тихой сапой, потом будем менять обычаи. Как-то не хочется ощущать мурашки на коже от всех этих церемоний. И что еще за «Тот-кто-может-возродить»? Это они про драконов, что ли? Вспомнился Увиарт, которого полубоги почему-то называли мужем сумасшедшей богини Суинаски. Память тут же подсунула другое воспоминание, более раннее, в котором кто-то рассказал, что Суинаска — жена кого-то, кто носит другое имя… Суинаска… Мать Катарсиса, сестра гнева, дочь мести, жена Хтолима, пожирателя сил. Это что же, получается, Увиарт и Хтолим — одно и то же лицо? Или, как в земной мифологии, кто-то из них — настоящий, а кто-то — лишь его аватар? Без поллитры не разберешься… Пармалес, словно прочитав мои мысли, громко распорядился:
